Газета "Своими Именами" №26 от 26.06.2012

Максим Калашников пожаловался: «Минюст отказал нашей инициативной группе (Константин Бабкин, Михаил Делягин, Максим Калашников и другие) в проведении референдума по вопросу присоединения РФ к ВТО. Всё – маски окончательно сброшены. Режим показал нам свою отвратительную компрадорско-сырьевую харю».

При всем при том, что я испытываю симпатии к Максиму Калашникову, нам как-то ни разу не удавалось действовать вместе. Какой-то парадокс: я кладу последние 20 лет жизни на организацию референдума, Калашников становится одним из инициаторов референдума и мне, казалось бы, надо поддержать его, но нет - я по вопросу его референдума вынужден показать ему свою харю, уж не знаю, как он её назовет. То есть я против того, чтобы проводить такой референдум, как Калашников и Делягин хотят. Я не за ВТО - я против разрешения этого вопроса народом. Почему?

В идее их референдума заложена слабина, которую всегда и охотно используют негодяи. Суть в том, что любой руководитель должен понимать, что он делает – какое решение принимает. Если он не понимает сути дела, по которому ему предлагают принять решение, то он из руководителя превращается в марионетку того, кто подготовил это решение по делу. А тот, кто готовит решение дураку-руководителю, может быть элементарным подонком, соответственно, решение этот подонок может подготовить на благо себе лично и в ущерб делу, за которое отвечает руководитель.

Некомпетентные люди любят повторять хлёсткую глупость: «Политика – дело грязное». Это идиотизм. На самом деле политика, как и любое дело, нужное людям, - белое и чистое, как снег в тундре. (Я сам такого снега не видал, но надо же учиться выражаться красиво.) Грязными могут являться люди, которые занимаются политикой. И вот такие грязные мерзавцы и делают грязную политику, в том числе они могут использовать референдум для своих грязных делишек.

Народ, которому предлагают проголосовать на референдуме, очень малосведущ в вопросах политики или народного хозяйства, народ очень легко обмануть постановкой ему на референдуме вопроса, для ответа на который у большинства людей нет необходимых знаний.

Вот, скажем, один из примеров того, как наказывают лопухов в тех же США. В каком-либо штате инициаторы предлагают на референдуме снизить местный налог на 50%. Лопухи считают: я зарабатываю в год 50 тысяч долларов, местный налог – 10 тысяч, экономия будет 5 тысяч в год! Я – за! И голосуют, а ушлые ребята, заказавшие этот референдум и купившие мерзавцев прессы, потирают лапки. Они зарабатывают по 100 миллионов долларов, у них экономия от снижения местного налога – по 10 миллионов. А лопухи, проголосовавшие за снижение налога, каждый потерял по 15 тысяч долларов за счет ликвидации социальных программ штата, ранее финансировавшихся из налогов, бравшихся у этих ушлых ребят. Вот это грязные политики.

Тогда какие вопросы можно предлагать на референдум?

Те, которые каждый человек может понять. В качестве конкретного примера возьмите закон об ответственности власти, который ИГПР «ЗОВ» собирается поставить на референдуме. Мы опросили на улице десятки тысяч случайных людей, и ни нашлось никого, кто не понял бы, в чем тут дело! Да, были и умники, заявляющие, что этот закон принимать нельзя, но этим умникам надо будет на референдуме голосовать «против». А нормальные люди сразу понимали, что если обычный человек за добросовестные ошибки или упущения в работе, повлекшие ущерб другим людям или обществу, наказываются, то должны наказываться депутаты и президент за свою деятельность, вызвавшую ухудшение жизни народа.

Кстати, при таком законе и остальные референдумы просто не нужны. Президент и депутаты хотят вступить в ВТО – вступайте, хотят вступить в собачье дерьмо – нет проблем! Хотят повысить налог – повышайте, снизить – снижайте! Делайте, что хотите. Но на выборах мы вас будем судить, и если наша жизнь ухудшится, то вы сядете в тюрьму сначала на срок своего пребывания у власти. А в тюрьме к вам придут следователи и выяснят, сколько и от кого вы получили, чтобы вступить в ВТО. И будете сидеть дальше до конца своих дней уже по приговору обычного суда.