Газета "Своими Именами" №28 от 09.07.2013

Множество «туземцев» - пособников колонизаторов и карателей во время освободительной войны в Алжире, так называемые «харки», после 1962 года бежали во Францию вместе с семьями. То же и с карателями и полицаями из Индокитая.

Гражданская война в 70-е годы в бывшем протекторате – Ливане – породила множество беженцев. Хотя после окончания войны большинство из них вернулось в эту сравнительно благополучную страну, но они обзавелись двойным, франко-ливанским гражданством.

Гражданская война в Алжире в 90-х годах (в её разжигании зловещую роль сыграл тогдашний президент Франции Миттеран, не простивший Алжиру деколонизации) также дала множество беженцев во Францию.

Война в Ливии, организованная Саркози, породила полтора миллиона беженцев, которых соседние страны стараются отослать во Францию, заварившую эту кашу. Вплоть до выдачи им фальшивых документов для получения визы. То же с лавиной беженцев из Кот-д’Ивуара, сторонников и соотечественников бывшего президента Гбамбо, свергнутого французскими десантниками. Сегодня идёт новый поток беженцев из Мали.

Есть и «челноки», я вместе с ними собирал в своё время помидоры в Провансе. Эти марокканцы имеют на родине стабильную работу госслужащих, семьи,  детей. Каждое лето они получают французскую визу по приглашению, которое присылает их постоянный французский наниматель, они берут отпуск и отгулы. За месяц зарабатывают во Франции столько же, сколько за год у себя дома. Всегда возвращаются в срок, поэтому получение визы на следующий год не представляет для них проблем.

Молодые француженки, которым надоели местные женоподобные маменькины сынки, иногда сознательно едут в арабские страны в рамках какой-нибудь международной помощи за нормальным мужиком, и часто находят там такового. И имеют своё счастье.

Говоря о мигрантах, надо помнить, что после приобретения независимости бывшие африканские колонии сделали колоссальный рывок вперёд и особенно в области образования. В среднем оно хуже, чем в метрополии, хотя в некоторых странах стало даже и сравнимо. Однако некоторые тамошние молодые люди, отнюдь не обязательно из семей местных богатеев, учатся так, что на их фоне рядовые французы выглядят малограмотными. И возникает феномен «кражи мозгов».

Из моего общения и опыта.

Лион. 30-летний сириец приехал учиться в аспирантуре на деньги сирийского правительства под залог земель его отца, с условием потом отработать 5 лет в Сирии. Последний год аспирантуры, работа на полную инженерную ставку, перспективы, лёгкость получение французского гражданства, но только залог отцовских земель останавливал его от этого шага.

Винодельческий район Божоле. Большое хозяйство, 45 сборщиков винограда и 46-й - я, единственный нелегал с просроченной туристской визой. Но я воспитанник советского образа жизни (зарядка по утрам, гантели, пробежки) и взялся быть третьим на всё хозяйство носильщиком винограда с корзиной за плечами, а работающие там французы были рахитичны, годны только для его сбора. И у хозяина просто не было выбора – брать меня, мигранта-нелегала, или не брать.

Среди прочих там работали студентки из Черной Африки, они учились на юристов, получая как бы повторно высшее юридическое образование, на этот раз французское. Девушки решили на летних каникулах не ехать домой, а подработать на сборе урожая. Им, как студентам, это разрешено. Все 46 сезонников жили в двух больших бараках, вместе ребята и девушки – во Франции это нормально. Я был в том из них, где и они. Подружились. По-настоящему умные, исключительно интересные, развитые негритянские девушки, привыкшие сидеть с учебниками, а не шататься по клубам и делать пирсинг на пупке. Каждой было около 23 лет, по сравнению с ними французские студентки, работавшие там же, воспринимались мною как малограмотные дикарки. Негритянки даже литературным французским языком владели лучше них. И если они захотят остаться во Франции и работать, скажем, адвокатами, то пресловутую «конкуренцию на рынке труда» с коренными французами, как и проблему страшной французской безработицы, они даже не заметят.

Трудность эмигрантов и их конкуренции на рынке труда с местными упирается в Систему, которая воспитывает из коренных французов физических и умственных слабаков и лентяев. В Париже легко заметить, что на одного бедолагу, нищенствующего на улице, приходятся десятки его хорошо устроившихся соотечественников, в том числе на самых престижных работах. Хотя во Франции есть негласный запрет: руководство армии и полиции должно быть белым, как и охрана ключевых объектов.