Газета "Своими Именами" №39 от 25.09.2012

Бельков Ю.П. своеобразно отметил свою победу. В один день с ликвидацией горкома коммунистов Оренбургский горсовет принял решение об увековечении памяти генерал-лейтенанта А.И. Дутова. Мемориальная доска, изготовленная на деньги члена КПРФ Ю.П. Белькова, будет установлена на одном из зданий города. Заседание горсовета пикетировали казаки городского общества «Славянское» в поддержку положительного решения.

Классовая борьба продолжается. Изгоняя из своих рядов действительных коммунистов, отторгая марксистско-ленинскую идеологию, КПРФ зримо обнажает своё истинное лицо - мелкобуржуазной партии, родственницы меньшевиков и эсеров дооктябрьского периода.

Б.К. Кучкин, Оренбург

P.S.«США. Великому канцлеру Ордена Св. Иоанна Иерусалимского. Внедрение прошло успешно. Приступаю к работе.»

Ю.П. Бельков, первый секретарь Оренбургского обкома КПРФ, рыцарь-командор Оренбургского командорства. 

НЕЗАМЕНИМЫЕ СПЕЦИАЛИСТЫ

Дискуссия о коммунизме и марксизме вызвала ссылки комментаторов к «великим ученым» и я решил вернуться и к этой теме, хотя писал об этом не один раз.

Знаете ли вы, что сегодня понятие «ученый» в среднем тождественно понятию «амбициозный кретин», а если перегнуть палку, то и «подонок»?

Обычно люди, имеющие ученое звание, общепризнанно считаются умными и знающими всё на свете, и уж, безусловно, знающими всё, что касается той отрасли знаний, в которой они работают. Здесь кроется ошибка, вызванная частью просто незнанием, а частью игнорированием того, как именно у нас становятся учеными.

Во-первых, ум и учёное звание - это разные понятия уже в силу того, что с тех пор, как ученым начали платить из казны, в науку поперли паразиты, часто откровенно глупые, и полезли только потому, что не хотели заниматься производительным трудом.

Я неоднократно вспоминал один случай, поскольку меня он впечатляет. Жена академика Ландау Кора Дробанцева написала о соавторе Ландау академике Е.М. Лившице (Женьке) следующее:

«Привычку копить деньги Евгений Михайлович унаследовал от своего отца-медика. Когда сыновья подросли, их отец сказал так: «Раз «товарищи» уничтожили у нас, врачей, частную практику, сделав в Советском Союзе медицинскую помощь бесплатной, мои сыновья станут научными работниками». С большой гордостью об этом рассказывал сам Женька, восхищаясь прозорливостью своего отца. «Действительно, папа оказался прав, ведь самая высокая заработная плата у нас, у научных работников». И, как ни странно, младший сын медика Лившица Илья тоже вышел в физики».

То есть когда лифшицы поперли в науку, речь изначально шла не о получении Советским Союзом новых знаний, а о получении лифшицами денег у Советского Союза. Как видите, не запрети большевики частную практику врачей, потеряла бы советская наука таких «выдающихся физиков».

А теперь посмотрите на наличие у этого Лифшица ума в общем-то в простом житейском случае. Его патрон и как бы близкий друг академик Ландау получил тяжелую травму в аварии и выжил благодаря обычному врачу, однако Ландау все же добил консилиум академиков медицины, и добил с помощью Лифшица.

Дело обстояло так. Поскольку у Ландау были сильно повреждены легкие, американцы прислали самолетом посылку с очень сильным антибиотиком, предназначенным для лечения именно травм легких. Получил эту посылку в аэропорту, повторю, «друг» и соавтор Ландау академик Лившиц. Лившиц и академики медицины, составлявшие консилиум «по лечению» Ландау, были уверены, что Ландау умрёт, а лекарства такого в СССР еще не было и оно на черном рынке стоило баснословно дорого. Вот академик Лившиц и устроил небольшую коммерцию: он не передал всю посылку в больницу, а выдавал антибиотик для лечения «друга» ампулами поштучно. Остальные ампулы он продавал за хорошие деньги тем, кого к нему направляли академики консилиума по «лечению Ландау». Наверное, кто-то скажет, что это свидетельствует о большом уме Лифшица, но посмотрите, что получилось в результате.

Американский антибиотик оказался эффективным, раны у Ландау зажили. Но его после этого три года непрерывно поносило – он «ходил» чуть ли не через 20 минут. Академики консилиума безапелляционно заявили, что это на нервной почве. Трагизм положения заключался в том, что пока Ландау официально лечил консилиум академиков, нормальные врачи боялись к Ландау приблизиться даже тайно. (Если академики узнают, что какой-то врач поставил диагноз, расходящийся с их диагнозом, они впоследствии замордуют такого врача и сживут его со свету. Просто на каждого умершего у этого врача пациента будут составлять акты, что он умер по его вине. Не дадут защищать диссертации ни ему, ни его друзьям.)