Газета "Своими Именами" №46 от 13.11.2012

После дезинтеграции Советского Союза население страны стремительно понеслось навстречу обществу социального дарвинизма, в котором каждый был ответственен за собственное выживание, пусть даже и за счет страданий другого. Средний человек более скрытен, больше думает о деньгах. Для описания того или иного типа гражданина достаточно оценить его потребительский уровень. В том же, что касается предпочтений в одежде, дизайна интерьеров и архитектурных построек, то здесь общество зачастую склоняется к самому вызывающему, к внешнему украшательству, которое при ближайшем рассмотрении оказывается смесью банальности, примитивности и вульгарности вкуса и ложных представлений.

По мнению некоторых специалистов, жажда потребления среди граждан бывшего советского общества развита настолько сильно, что Россию, возможно, следует назвать лидером мирового потребительского сообщества. Средний москвич обычно одет лучше среднего европейца несмотря на то, что его сбережения при этом минимальны; и если в один прекрасный момент житель российской столицы получает в руки относительно крупную сумму денег, то, вероятнее всего, потрачена она будет на приобретение Мерседеса или БМВ, пусть даже и подержанного.

В России практически нет семей, у которых не было бы телевизора, пылесоса и холодильника, а наличие DVD-проигрывателя или плазменного телевизора превращается в символ истинного процветания, почти такой же, как наличие нескольких квартир или домов. Тем не менее, в соответствии с недавно проведенным социологическим опросом, лишь у 1% россиян есть домашний кинотеатр, у 2% в квартирах есть кондиционеры и у 8% видеокамеры.

Потребительство в материальной сфере связано с культурными субпродуктами, которые желает иметь средний представитель общества. На телевизионных экранах изобилуют сцены секса и насилия; для приостановления развития подобной тенденции было принято соглашение о “добровольном регулировании” содержания показываемых программ, но никакого реального действия соглашение не возымело. В указанном видеоряде содержится определенный потребительский код, и тот факт, что подобное медиа-искусство прижилось в России, является ещё одним подтверждением существования культурной субординации. На экранах телевизоров господствуют иностранные программы и фильмы.

Ещё одним последствием подчинения культуры правилам рынка стал разрыв связи между “качеством” артиста и возможностью его появления на телевидении или радио. Появление любого нового артиста означает, что для его выхода на сцену потребовалось выложить существенную сумму. Из этого можно сделать и ещё один вывод: поп-музыка, благодаря вращающимся вокруг неё крупным денежным суммам, становится единственным музыкальным продуктом, имеющим реальные шансы на массовое распространение.

Стоит отметить, что, с другой стороны, люди искусства стали гораздо свободнее, чем во времена Советского Союза. Однако на протяжении последних 12 лет российской культуре приходилось двигаться в одиночку, выживать в обстановке урезанного государственного бюджета, разваливающихся зданий и яростных нападок со стороны массовой культуры Запада. Ради выживания учреждениям культуры приходилось самостоятельно искать источники финансирования и снижать уровень предлагаемых зрителям спектаклей в угоду вкусам публики попроще. Многие люди мира искусства были вынуждены уехать за границу, так как у них не было возможностей для самореализации на родине.

Так, в концертных залах проводятся рок- или поп-концерты, потому как доходы от подобных мероприятий значительно выше. Кинокомпаниям гораздо выгоднее снимать видеоклипы или развлекательные телевизионные программы, которые зачастую повторяют всевозможные западные шоу, при этом практически не остается телепространства для местной продукции.

Существенный удар был нанесен и по российской киноиндустрии. Главная киностудия страны “Мосфильм”, на которой в семидесятых-восьмидесятых годах снималось до пятидесяти фильмов в год, стала производить не более десяти фильмов ежегодно. К этому стоит добавить, что “Paramount Pictures” и прочие американские кинокомпании открыто планируют занять часть российского рынка и тем самым провозгласить в стране “транснациональную культурную демократию”, к которой Россия имеет честь присоединиться.