Газета "Своими Именами" №47 от 22.11.2011

Противоположное течение правильнее называть ламаркианством, или ламаркизмом, потому что истоки его восходят к великому французскому естествоиспытателю конца XVIII - начала XIX в. Жану-Батисту Ламарку. Ламаркианцы придерживаются той точки зрения, что носителем и субъектом процесса передачи наследственности, а также процесса приобретения новых наследственных изменений является организм в целом. Появление новых наследуемых изменений не случайно, оно определяется жизненным опытом индивида, который активно и целенаправленно приспосабливается к окружающей среде, к конкретным внешним условиям своего существования. В ходе этого активного и целенаправленного приспособления организм меняется, и эти изменения - благоприобретенные признаки, как их стали называть, - могут, а при достаточной их интенсивности и должны наследоваться потомством.

Генетика же наследование благоприобретенных признаков категорически отвергает.

Чтобы понять, почему противоборство между двумя этими течениями длится почти целое столетие и достигло такого накала, надо посмотреть, как обе концепции выглядят применительно к человеку.

В случае с человеком отрицать наследование благоприобретенного индивидами опыта не представляется возможным, так как это значило бы отрицать попросту весь исторический прогресс. Но генетики продолжают цепляться за свои догмы относительно консерватизма аппарата наследственности и говорят, что биологическое наследование идет, мол, своим чередом, а передача социальной информации никакого касательства к биологии человека не имеет, социальная наследственность, социальный опыт передается через систему внешних институтов: через государственные структуры, научные и культурные учреждения и т.д.

Теперь попробуйте задаться вопросом: а на какую из этих двух сторон надлежит отнести сущность человека, самое его природу - скорее на биологическую сторону или скорее на социальную? И вот при выше очерченном - т.е. при генетическом - подходе вы получите два одинаково шокирующих ответа.

Первый: сущность человека скорее биологична. Тогда, собственно, все социальное, все культурно-историческое лежит попросту вне человеческой сущности! Судьбу и природу человека определяет Кровь (с большой буквы) и Раса (тоже с большой буквы), минимальный набор неких основных, первоисходных инстинктов, тянущихся из глубины веков. Человек - это “белокурая бестия”, которая борется за существование с себе подобными, и в этой борьбе хороши все средства, лишь бы они приносили победу. Как Гитлер говорил, “я освобожу вас от унижающей химеры, именуемой совестью”. Изменить, улучшить природу человека можно также только чисто биологическим путем, поэтому допустимо, например, принудительно стерилизовать людей, которые признаны биологически неполноценными, и это, как известно, широко практиковалось в гитлеровской Германии. Что же, Советское государство должно было равнодушно смотреть, как подобное мракобесие в 20-х–30-х годах начинало набирать силу и у нас в стране?

Второй вариант: пусть сущность человека скорее социальна. Еще не лучше! Ведь социальное, по этой теории, воплощается не в человеке как таковом, а в системе институтов, значит, кто на сей день держит в руках институциональную структуру общества, тот владеет и сущностью живущих в данный момент индивидов. Люди - это просто несамостоятельная биомасса, которая ничего сама за себя решить не может, смысл их бытия им диктует извне каста самозваных жрецов, окопавшихся в различных управленческих структурах. Тоже картинка, с социализмом имеющая весьма мало общего.

Вот поэтому и воспротивились партия и государство при Сталине домогательствам генетики. Не потому, что не поняли, не оценили, были малограмотны, а как раз потому, что очень хорошо и поняли, и своевременно оценили всю общественную опасность, которая - как и в случае с кибернетикой - возникает, когда узко специализированная естественная наука начинает претендовать на статус философской доктрины и вторгаться в области, где ей нечего делать. В области, для овладения которыми у неё нет соответствующего познавательного инструментария.

У ламаркистов же в этом плане дела обстоят гораздо разумнее. Жизненный опыт каждого индивида, в принципе, и наследуется родом, и передается в спрессованном, интегрированном виде каждому вновь вступающему в жизнь члену общества. Человек причастен к жизни рода, социума в силу уже самого факта своего объективного, материального существования. И все социальные, в том числе политические, права принадлежат человеку именно в силу факта его существования как его ЕСТЕСТВЕННЫЕ права, а не благодаря чьему-то внешнему усмотрению и произволу.