Газета "Своими Именами" №49 от 03.12.2013

Приложенная к директиве карта не опубликована, но бывший начальник оперативного отдела штаба КОВО И.Х. Баграмян подробно указал, куда направлялись эти войска: “31-й стрелковый корпус из района Коростеня к утру 28 июня должен был подойти к границе вблизи Ковеля. Штабу корпуса до 22 июня надлежало оставаться на месте; 36-й стрелковый корпус должен был занять приграничный район Дубно, Козин, Кременец к утру 27 июня; 37-му стрелковому корпусу уже к утру 25 июня нужно было сосредоточиться в районе Перемышляны, Брезжаны, Дунаюв; 55-му стрелковому корпусу (без одной дивизии, остававшейся на месте) предписывалось выйти к границе 26 июня, 49-му — к 30 июня”. (Баграмян И.Х. «Так начиналась война.» М., Воениздат, 1971, сс.77-78.)

Названые Баграмяном пункты – те самые районы развертывания, назначенные “глубинным” корпусам планом прикрытия КОВО.

Это значит, что директивой №504205 (и рядом аналогичных другим округам) Главнокомандование РККА начало поэтапный ввод в действие Плана прикрытия западных рубежей страны. 12-13 июня получили приказ выдвигаться на позиции, указанные планами прикрытия, вторые эшелоны западных округов. В тот день, когда по лживому свидетельству Жукова, Сталин якобы запретил это делать.

Для прикрытия данного мероприятия Сталин и провел пропагандистскую операцию в виде Заявления ТАСС от 13 июня. Поэтому теперь «мировая общественность» узнала о перемещениях советских войск не от японцев или, упаси Бог, Геббельса, а от самого Советского правительства в том плане, который ему был нужен. Тут кто первым сказал, тот, как правило, и выиграл, поскольку последующие опровержения уже не столь эффективны. Ежели сейчас кто-то опять поднимет шум о передвижениях советских войск в сторону немецкой границы, то ответ уже всем известен и причины события самые обычные – войсковые учения в западной части СССР и переподготовка резервистов. Правда, в этом году всё это началось раньше месяца на полтора-два, чем обычно. Но Германия, как сосед и партнер по договору о ненападении, заранее честно и публично предупреждена об этих мероприятиях. Кто скажет, что такие действия кому-то угрожают?

Но этот аспект не ограничивал цели Заявления. В те дни весь мир внимательно следил за происходящим между СССР и Германией. В том, что между ними будет война, уже мало кто сомневался. В тот момент решался вопрос, на чьей стороне будут симпатии и поддержка населения западных стран, прежде всего – США и Англии. И с чем в определенной мере будут вынуждены считаться их правительства, в конечном счете – чьими союзниками этим странам легче стать.

А на тот момент вопрос поддержки Советского Союза населением США был вовсе не очевиден. К концу 30-х годов, после двух десятилетий антикоммунистической пропаганды Советский Союз в глазах западного обывателя если и выглядел лучше нацистской Германии, то ненамного. А после «пакта Молотова-Риббентропа», советско-финской войны и присоединения Прибалтики его “рейтинг” в Европе и США упал до опасно низкого уровня. СССР часто воспринимался не только как наглый агрессор сам по себе, но и зачастую как пособник или прямой союзник гитлеровской Германии. Один из опросов, проведенных в США в декабре 1939 г., зафиксировал, что из тех американцев, кто имел свое мнение о советско-финской войне, 99% были на стороне Финляндии и только 1% поддерживал Советский Союз. А Сталин, по мнению американского журнала “Тайм”, являлся совместно с Гитлером самым ненавидимым человеком в мире. 33% опрошенных заявили, что Сталин хуже Гитлера, 30% - что они одинаковы, и только 16% считали Гитлера более опасным! Но и эти были уверены, что Сталин копирует методы Гитлера. (Иванов Р.Я. «Сталин и союзники 1941-1945 гг.» Смоленск, Русич, 2000, сс.135-136.)

Поэтому перед президентом США Рузвельтом стояла серьезная и трудная задача – обеспечить поддержку населением Соединенных Штатов Советского Союза при столь нелегких «стартовых» условиях. Вот для этого нападение Германии на СССР надо было представить максимально вероломным и подлым.