Газета "Своими Именами" №50 от 11.12.2012

Имена тех первых выпускников сразу появляются и в последующих спектаклях МХАТа: В.Я. Станицын ставит “Домби и сын” Ч. Диккенса - и на афише М. Юрьева и В. Калинина; в его же постановке “Вторая любовь” по Б. Можаеву – и центральные исполнители, уже выпускники, В. Трошин, Е. Хромова и В. Давыдов получают Сталинские премии, т.е. высшие в то время награды (и первые в истории студии!). Всё чаще и чаще в афишах появляются имена пришедшего в театр молодого поколения, а старшие делятся с ними своим опытом, своим мастерством, своими знаниями, происходит передача эстафеты поколений, та самая преемственность, о которой так заботились основатели театра. Осуществляются надежды и мечты Владимира Ивановича, в горячую память о котором и была создана Школа-студия. Появление выпускников на сцене МХАТа - это гордость студии, это особая гордость незабвенного Радомысленского, “папы Вени”, гордость всех педагогов, отношение которых к студийцам было добрым, бережным. Каждая судьба просматривалась руководством Школы-студии, и у руководства театра – директора В. Месхетели и главного режиссёра М. Кедрова – было пристальное внимание к каждой индивидуальности; 15(!) тех первых выпускников сразу влились в труппу Художественного театра (а в последующих выпусках - только поодиночке!..) и наполнили её особым содержанием, особой атмосферой, а это и было целью Школы-студии, её престижем: передать новым поколениям эстафету старого МХАТа, воспитать актёра в единстве этики и эстетики Художественного театра!

Очень хотелось бы вспомнить всех тех, кто свой талант, свои умения, свои знания передал тем первым ученикам, пусть останется в памяти их светлый облик, поздравляем всю Школу-студию с такой замечательной датой и горячо поздравляем её юбиляров: Г. Печникова, В. Давыдова, М. Курц, М. Юрьеву, Е. Хромову, М. Анастасьеву, Н. Шефер и К. Градополова, пусть их имена сохраняются в благодарной памяти зрителей!..

Евгений ОДИНЦОВ

КАЖДАЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ - ИНТЕРЕСНЫЙ РОМАН!

В последнее время всё больше появляется так называемых воспоминаний о пройденном жизненном пути. Нет, это не мемуары, это совсем другое. Жанр мемуаров предполагает «звёздную» личность, которая пытается обелить себя и, как говорил ныне забытый Адмирал Флота Советского Союза И.С. Исаков, между прочим, неплохой писатель, - «опоганить других». По этой причине он и не оставил мемуаров, как его ни уговаривали их написать. Ныне появляются книги-воспоминания, которые не обливают никого грязной водой, а только описывают ту обстановку, в которой авторы выполняли свой долг, предначертанный им судьбой. Из этих книг-воспоминаний можно узнать много интересного, чего вы не найдёте ни в одной официальной историографии.

Я прочёл уже не одну книгу из этой серии и имею своё представление об этом жанре. К таким книгам относится и книга Вилена Михайловича Шигина «Фарватер моей жизни», Москва, ИПО «У Никитских ворот», 2012 г. – 264 стр. Эта книга заинтересовала меня по двум причинам – написана простым языком, доступным для понимания даже школьников. И второе – автор, морской офицер, проходил службу с момента окончания училища и до увольнения в одно время со мной. Так что я ответственно могу свидетельствовать о правдивости этой книги.

Такие книги отражают эпоху, прожитую отдельными личностями. Из их воспоминаний по отдельным эпизодам складывается общая картина времени. Например, нигде в официальной литературе не найдёте того, что в период смерти И.В. Сталина Вооружённые Силы страны были приведены в боевую готовность. Почему? – вопрос интересный, но его почему-то замалчивают. А это было. О чём свидетельствует Вилен Шигин:

«Наступил тревожный март 1953-го года, заболел Сталин. Очень беспокойно повели себя офицеры-фронтовики. И за день до кончины Сталина все самолёты полка загрузили полным боезапасом, у каждого сидели лётчики, штурман, стрелок-радист, у всех пистолеты ТТ с двум полными обоймами патронов. В день кончины Сталина рядовой состав полка построили на плацу в полном снаряжении, винтовки с патронами, шинель в скатке, каска, противогаз, сапёрная лопатка. На плацу в строю мы слушали речи по радио Маленкова, Молотова, Берии. В таком напряжении провели трое суток. Затем всё было отменено и пошло прежним порядком.»