Газета "Своими Именами" №52 от 24.12.2013

Однако все ли знают, что кичливые сверхкультурные европейцы (например, немцы, бельгийцы) моются в ванне всей семьёй, не меняя воду, и даже потом её не выливают, а сохраняют для мытья полов и что, пользуясь индивидуальной посудой, не моют ча-шки-плошки по два-три дня? Возможно, кто-то из читателей мне не поверит – тогда пусть спросит у В. Познера: он выслушивал подобные откровения из первых уст. А ведь в одной несменяемой воде русская хозяйка даже свиней мыть не стала бы, а кошек, собак в городских квартирах – тем более (это вообще за пределами нашего русского понимания).

Специально для господина Борова и его единомышленников (скажем, Е. Альбац, упоминаемой в газете рядом с ним) напомню, как изумлённо отзывались о русских банных праздниках многие знаменитые европейские посетители – негоцианты, путешественники, посольские чиновники в Средние века. Они приходили в ужас от зрелища малиново разгорячённых, распаренных тел, окунающихся в ледяную воду либо катающихся по снегу. А ведь это были за многие века прочно вошедшие в быт, еженедельные – как правило, субботние – гигиенические и оздоровительные процедуры.

В более поздние времена при дворе русского царя Алексея Тишайшего банный процесс был возведён почти на уровень священнодействия, чему всегда подражали подданные всех сословий. Крестьянский двор, хотя бы с трудом сводивший концы с концами, имел свою семейную баню (в крайнем случае – одну на несколько дворов). Но субботний банный ритуал оставался хотя и неписаным, но практически незыблемым законом. Более того, банный процесс имеет столько особых тонкостей и всякого рода оздоровительных приложений, что его без особой натяжки можно трактовать как научный.

Строительство бань самого разного назначения и объёма многовековым опытом было доведено до высших пределов совершенства, и внешняя сторона кажущейся простоты (вплоть до нарочитой грубоватости) лишь подчёркивает целительную природную основу всех составляющих компонентов – дерево стен, камни для нагрева, ласкающий тело полок, вода, добрая мочалка, веники – берёзовые, дубовые, пихтовые, даже крапивные, хлебный квас и иные ингаляционные составы в сочетании зимой – со снегом, летом – с водоёмом или бочкой, чаном – это уж по возможностям, какие у кого есть. Главное же то, что это – народный обычай, который не смогли искоренить никакие исторические вихри, социальные разрухи и военные катаклизмы, ибо он всегда был неустранимым явлением и свойством русской национальной культуры.

А что же Европа? Ну как же – там в это самое время тоже развивали культуру. И весьма оригинально – не так, как русские «дикари». Например, при строительстве Лувра и Версальского дворца – во времена великолепных Людовиков – никому в голову не пришло предусмотреть туалетные комнаты (ретирадные места), и во время многочисленных балов великосветские дамы по надобности поднимались на второй этаж – в тёмные коридоры, мужчины же – на третий, а следы таких ретирад ликвидировали слуги (это не выдумка: свидетельствуют французские источники – вы не читали, господин Боров?). Одна моя знакомая, побывавшая в Версальском дворце, рассказывала, что там и до сего времени ещё не выветрились далеко не ублажающие обоняние запахи выгребной ямы. Подобные культурные нравы царили при королевском дворе Мадрида. Да и вся остальная жутко «просвещённая» Европа немногим отличалась от них в области личной культуры.

Далее, герцог во время какой-нибудь мазурки или котильона мог учтиво стряхнуть с плеча графини либо баронессы пару-тройку вшей, причём экстра-дама, чтобы перешибить аромат немытого тела, накануне бала обильно умащивала себя парфюмерией, которая изначально-то и обязана своим развитием именно такой необходимости.

И куда уж тут русским-то «дикарям» с их перехватывающими дыхание парилками, берёзовыми прутьями да ледяными купелями! Они даже вошебойную технику не освоили – не догадались, неспособные! И тут Европа опередила – измыслила и сконструировала безотказные убойные механизмы. Да ведь и интересное противонасекомное свойство натурального шёлка европейские спецы оценили куда борзее, пока русские крестьяне пробавлялись после субботней баньки отбелёнными льняными простынями да бельишком (ну а в высшем свете, разумеется, более тонкими и изысканными тканями).

И вот, сравнивая эти на взлёт поднятые из памяти факты, спрашиваю вас, господин Боров: так кто же в данном сопоставлении свиньи (это ваша, ваша лексическая находка!) – русские, у которых вы, залётный «гость», вознамерились отобрать Байкал, или их исторические соперники и недруги?