Газета "Своими Именами" №6 от 07.02.2012

Марина Ладынина прожила большую жизнь вообще и в кино в том числе. Фильмы с её участием рассказывали о скромных тружениках Страны Советов, совершающих подвиги. Тут и свинарка из фильма «Свинарка и пастух», в «Богатой невесте» колхозница, завоёвывающая с бригадой полеводов переходное Красное знамя, и весёлый бригадир из «Трактористов», председатель колхоза из «Кубанских казаков» и множество других замечательных советских героинь. Все они прославляли нашу Родину, труд простого человека и настоящую любовь!

Конферансье Брунов был известен в каждом доме, где был КВН (первый советский телевизор). Не было ни одного праздничного концерта, где бы Брунов ни шутил, ни участвовал, как ведущий концерта.

И на этих же концертах в честь Октября или 1 Мая всегда отплясывали замечательные танцоры ансамбля под руководством Игоря Моисеева. Этот ансамбль носит его имя и радует нас его прекрасными плясунами, способными исполнять и русские народные пляски, и народные танцы любых других советских республик. И не только наших. Этот ансамбль всё может! И всё очень красиво!

Сколько на этом кладбище знаменитых имён русских и советских писателей! Вот скромная могила «Дяди Гиляя» - писателя Гиляровского. Его знали и любили особенно в Москве. Вот огромный памятник удивительному, неподражаемому, угловатому, как и его стихи, Владимиру Маяковскому. Недалеко от него тоже большой и красивый памятник на могиле Николая Островского – этого человека, всей своей жизнью доказавшего, что каждую минуту можно посвятить делу Революции, даже тогда, когда кажется, что подлая болезнь забрала у тебя всё!

Вот прямо из глыбы на тебя выходит «Человек с ружьём» - это памятник Погодину.

Чуть подальше невозможно не остановиться около памятника Антону Павловичу Чехову, величайшему знатоку русской души.

На углу аллеи на тебя смотрит умное грустное лицо Василия Макаровича Шукшина, прожившего всего 45 лет, но успевшего стать известным всей Советской Родине своими чистыми и честными рассказами о людях алтайской глубинки, героическими ролями в кино, талантливыми режиссёрскими работами.

На другом конце кладбища – могила Александра Трифоновича Твардовского. Твардовский – это целая эпоха советской литературы! Скольким начинающим писателям и поэтам он дал дорогу в жизнь, печатая их в своём журнале! А его Тёркин – это не литературный герой, это твой давний хороший знакомый, весельчак из тех, на ком «вся Россия держится», как Иванов у Симонова в «Живых и мёртвых»!

Вот целая группа славных имен, украсивших советскую науку, прославившую её на весь мир. Мне, как воспитаннице химического факультета МГУ и сотруднице Института Органической химии им. Н.Д. Зелинского, обязательно было нужно найти памятник Николаю Дмитриевичу Зелинскому, корифею органической химии, создавшему уникальную лабораторию, известную своими потрясающими открытиями в катализе, органическом синтезе, в физической химии. Эта лаборатория по праву переросла в один из крупнейших академических институтов в СССР.

Рядом – памятник академику Бардину Ивану Павловичу, который соседствует и с большим памятником академику Сергею Ивановичу Вавилову. Чуть подальше виден бюст академика Владимира Афанасьевича Обручева. Он умер в 1956 году в возрасте 93-х лет и почти до самой смерти был полон научных идей, писал книги, по которым при его жизни и позже сделаны интересные изыскания в геологии и географии страны. А ещё он написал потрясающую воображение книгу о происхождении планеты Земля – то ли дивная фантазия, то ли удивительная быль! Владимир Афанасьевич к тому же обладал изумительным чувством юмора. Ему не уступал в юморе его сын Владимир Владимирович. Обручевы многие годы дружили с моими родителями. Я очень любила в юности бывать у них, а Владимир Владимирович был частым гостем у нас на улице Большая Полянка в нашей небольшой комнате в коммунальной квартире.

Вот памятник Губкину Ивану Михайловичу, вице-президенту АН СССР, основоположнику советской нефтегеологии. После его смерти в 1939 году главное учебное заведение нефтяников - Институт нефти и газа - получил имя Губкина. Сколько настоящих инженеров-бурильщиков и геологов-изыскателей нефтяных месторождений выпустил этот институт для нужд всего СССР – не счесть! Сейчас имя Губкина осталось на учебном заведении, хотя из него теперь сделали университет, но потребность в грамотных инженерах-нефтяниках в наше время значительно упала.

Передо мной могила мечтателя, жившего не как простые смертные. Мощью своего ума он жил в заоблачных далях, равный ему по масштабам интересов и мечтаний, был, пожалуй, только Циолковский. Владимир Иванович Вернадский. На его могиле слова, сказанные им в конце тридцатых годов прошлого века: «Мы живём в замечательное время, когда человек становится силой, меняющей лик нашей Планеты».