Газета "Своими Именами" №14 от 05.04.2011

Л.П. Карсавина. См. «Философия истории»), будет оставаться лишь точкой зрения либо отдельного человека, либо «здоровых» или ущербных сил общества. А вот борьба за место под «солнцем» путём насаждения идеологии, оправдывающей господство наживы, как ни крути, как ни изощряйся в словесных упражнениях, есть классовая борьба. Ведь классовая борьба –не мордобой (мордобой – это заключительная фаза), а как раз то, о чём мы сказали выше. Однако здесь требуется пояснение.

Качествование – это взаимное проникновение идеологии и её материального носителя. Идеология, проникая в класс, делает его своим приверженцем. Проникновение классового сознания в идеологию изменяет её, приспосабливает её к своим интересам. Идеология всегда содержит в себе общественный идеал – то ли в явном виде, как цель, то ли в скрытом, как интерес. Заявленная в идеологии цель, допустим, достижение всеобщего блага, всегда отнесена в далёкое будущее, а интерес всегда наличествует сегодня. И если интерес перестаёт соответствовать заявленным целям, то мы получаем не то, что хотели.

Интересы советской номенклатуры, особенно в брежневский период правления, уже не совпадали абсолютно с поставленными когда-то большевиками целями. И вот мы здесь. Современная номенклатура не отличается от советской в том плане, что и та, и другая сплотились в класс, как необходимую структуру общества, на основе интереса, который тщательно скрывается, камуфлируется и только каким-то краешком проникает в идеологию. Все, наверное, заметили, что на выборах ни один из кандидатов правящей элиты не обозначает цель своего устремления, считая это излишним. Ведь об интересах, не имеющих ничего общего с общественными интересами, вслух не говорят! Именно этот принцип формирования и существования господствующего ныне класса и скрывают наши «непримиримые» «коммунисты», ибо, осветив природу нынешней власти, им придётся признать себя её (этой власти) родоначальниками. Поэтому всеми силами поддерживается миф о наличии каких-то «здоровых сил», вера в «честные» выборы и т.д. и т.п. Таким образом, мифы «непримиримой» оппозиции органически вписываются в либерально-рыночную идеологию, образуя её необходимую часть.

Из мифа, будто рынок - суть и основа всех проявлений общественной жизни при активной политической работе господствующего класса и отсутствии оппозиции, проросла «идеология действия», смысл которой заключается в том, чтобы развалить всё до подробностей, заставить эти подробности торговать друг с другом, а того, кто не способен включиться в торг, вообще лишить права на существование. И чтоб они (эти подробности) всегда были готовы сожрать оказавшегося «крайним» потребителя, да и друг друга за место на рынке, ибо рынок – это вся жизнь без остатка. Именно из «идеологии действия» проистекают такие явления, как рост цен, тарифов, назначение плательщиков путём их привязки к собственности, которой они вынуждены пользоваться по объективным основаниям.

Например, дом, как известно, стоит на земле, которая отведена в форме пользования, как и придомовая территория. Торг отсутствует. Шустрые ребята проводят межевание. Земля под домом и возле него объявляется муниципальной собственностью, и теперь можно взимать арендную плату. Появился рынок! Исчез здравый смысл. Мысль, что мы всё-таки не иностранцы на своей земле, как-то никому не приходит в голову.

Почему не приходит? Ведь есть постановление Учредительного собрания, состав которого трудно обвинить в большевизме, что отныне и навсегда в России отменяется частная собственность на землю (11 февраля 1918 года). А муниципальная собственность на землю – это теперь фактически частная собственность, которую в любой момент могут выдернуть у вас из-под ног «на законном основании», не дав ничего взамен. Да что земля! Продают (продают!) подвалы домов (это общедомовая конструкция!) в частные руки, где частник проводит «преобразования», приводящие к разрушению дома, то есть чужой частной собственности. Видимо, не всякая частная собственность священна в этом мире! И то правда: сколько мы видели частных домов, детских площадок, зон отдыха и т.д., снесённых бульдозером или просто сожжённых ради производства «узаконенной» муниципалитетом точечной застройки. Очевидно одно: чтобы собственность стала неприкосновенной, совсем недостаточно продекларировать или даже «освятить» законом это положение. Нужна власть, и только тогда собственник и его собственность обретут уверенность в своём будущем. Здесь, в этом месте, начинается саморазрушение мифа о наживе как универсальной отмычке на пути ко всеобщему благу, о «стратегических собственниках» как двигателях экономики и вообще как к экономической необходимости, о конкуренции, якобы присущей рынкам, о каком-то «господстве права» и прочей либерально-рыночной болтовне.

Кстати, о «господстве права».