Газета "Своими Именами" №6 от 04.02.2014

Горько признавать, что в отличие от многих наших нынешних соотечественников простые граждане заморских стран с огромным интересом и уважением относились и воспринимали русскую музыку. Ярким зарничным всполохом запомнилась картинка в Венеции (май 1985-го года). Под вечер мы пошли прогуляться по улицам-каналам. Останавливались и любовались с горбатых мостиков проплывавшими гондолами, в которых нанятые гондольеры пели катающимся парам что-то на итальянском языке – красиво, конечно, трогательно, но – ничего особенного, необычного. И вдруг с богато украшенной гондолы влажный застоявшийся воздух рванул вальс «Амурские волны», исполняемый на аккордеоне. На наш мостик, а также на противоположный мгновенно высыпали толпы гуляющих туристов, громкими аплодисментами провожая гондолу, и ещё несколько минут над водой плыла, удаляясь, родная русская мелодия... С тех пор, кажется, я не слышал в России этот чудесный, волнующий вальс, всегда вызывающий чувство гордости за родную страну…

В пору торжества русско-советского песенного искусства никому не приходило в голову обзывать рождавшиеся произведения шлягерами, хитами – прекрасно обходились без этих собачьих кличек, изобретённых для недоумков – «Иванов, не помнящих родства», и «Дунек», рвущихся в Европу (из фильма «Человек с ружьём»).

Но много ли популярных песен получили мы за последнюю четверть века необузданной вакханалии бесстыдства, вседозволенности и преступной безнаказанности, навязанной нашей стране под ложным триколором свободы и «прав человека»? Если очень хорошо порыться в помойном ведре нынешнего эстрадного нерусского культпаскудства, может быть, что-нибудь более-менее путное и отыщется – но ничего подобного вышеназванным и другим шедеврам советских лет лучше и не искать – не тратить время.

Когда алкогольно-зависимым врагом Русского Народа и его холуйской камарильей были открыты шлюзы вседозволенности, во все гуманитарные сферы подобно селевому потоку хлынули пошлость, цинизм, разврат в самых изощрённых формах. И в первую очередь они захлестнули музыкальную среду, эстраду, прессу, книгоиздательский рынок. Мы, русские люди, все оказались – и до сего времени барахтаемся (кстати, поделом – ибо смирились!) – в выгребной яме болезненно-выморочных выбросов неадекватных, обезумевших от безответственности щелкопёров, гниловатых современных менестрелей, крикунов, хрипунов, вульгарных, вихляющих чреслами пискушек, купивших себе возможность являть народу свои патологические отклонения, антидуховные язвы и гнойники, издеваться над здоровым вкусом и вековыми традициями народа, уродовать и поганить русский язык – последнее достояние русского народа.

Неадекватность поведения, внутренних установок и «творческих» подходов «текстовиков», «бардов», торгашей звуковыми отбросами стала обыденным явлением и, что самое опасное, – привычным. Так, не очень давно на неплохую напевную мелодию, созданную в хорошем народном стиле (какой-то «Балаган Лимитед»), взвалили пошлейший, двусмысленно-скабрёзный текст (из него запомнились перлы – в женском варианте: «чё те надо, чё те надо», «чё ты хошь», похотливая «дрожь» и что-то ещё в том же духе). Как здесь увязали столь несовместимые вещи, судить не берусь. Но эту сверхноваторскую дрянь крутили довольно долго – в расчёте на то, что всеядная обывательская публика выстроится в очередь – посмаковать «клубничку». Правда, расчёт, видимо, не оправдался, и сия поделка с эстрады исчезла.

При виде беснующихся толп молодёжи, исступлённо топающих, хлопающих, орущих, визжащих с дикими, бессмысленными глазами перед своими победно извивающимися эстрадными кумирами, охватывает очень сложный сплав брезгливости, жалости, тревоги и тоскливой безнадёги, ибо во всём этом сумасшествии обычно нет признаков разума, а уж тем более – вкуса, осмысленно-глубокого чувства. Всё – на уровне безусловных рефлексов, на основе которых производится дрессировка. Как говорится – приехали…

Но ведь мы часто видим огромные залы, переполненные с виду культурными, респектабельными людьми, и они жарко аплодируют подобной же вульгарщине, которую песней можно назвать только в пьяном либо горячечном бреду, и гогочут над низкопробной уличной пошлостью и даже вплетаемой в «тексты» нецензурщиной (это ныне особый смак у креативной интеллигенции – её так называемый брэнд). Именно такие массы с виду нормальных людей, подсознательно ощущая друг в друге поддержку и некое взаимное извинение, в одночасье снижают планку морально-нравственных критериев оценки очевидных арт-мерзостей, разрекламированных вполне определёнными силами и с вполне определёнными целями – уничтожить душу русского народа, а потом и сам народ. К сожалению, понимания этого губительного процесса в обывательской среде пока нет.