Газета Троицкий Вариант # 47

Обратите внимание, что вместо разговоров о равноправии, апелляции к совести мужчин и прочих фиоритур феминистского дискурса типичная для американских дискуссий склонность к конкретике приводит к таким, например, соображениям. Бюджет любой приличной лаборатории — это миллионы долларов. Тем более бессмысленно платить солидные деньги человеку, слишком перегруженному домашними делами, чтобы полностью вкладываться в науку. Следует должны открыто говорить о безусловной социальной ценности труда беби-ситтеров, уборщиц, специалистов по мелкому ремонту и т.п., всячески легализовать эти виды услуг, потому что общество в целом только выиграет от того, что женщины-исследователи не будут разрываться между работой и домом.

К тому же уменьшится объем нелегально оплачиваемых услуг. Согласно данным того же опроса, женщины чаще, нежели мужчины, готовы нанять кого-либо себе в помощь, даже если речь идет о мужчинах, занимающих более высокое положение в университете.

Любопытно, что в тех семьях, где жены не работают, на их долю приходится 76 % домашнего труда, а в тех редких случаях, когда дома остаются мужчины, все равно значительная часть домашних дел выпадает на долю женщин. Правда, ученые мужи при ученых женах нередко любят готовить — таковых 41 %. Зато если жена просто где-то служит, то ученый муж занят лишь на 33 %, тогда как женщине-ученому никакой поблажки не будет: работающий вне науки муж взвалит на ученую супругу 61 % работы по дому.

Иными словами, даже относительное равенство наблюдается лишь там, где оба партнера принадлежат к академической среде. Но и здесь детьми занимаются преимущественно матери (54 против 36 % времени отцов). В итоге уменьшаются и шансы женщины с маленьким ребенком на получение «постоянной позиции» (tenure); соответственно многие молодые и способные женщины сомневаются в самой уместности выбора для себя научной карьеры.

Оно и понятно, если 60-часовая рабочая неделя является «нормой»; а в периоды «пиковой» нагрузки, по словам Лоренса Саммерса, бывшего президента Гарварда, случается работать и по 80 часов в неделю. Как заметил один ученый-химик из числа опрошенных, сама по себе многочасовая занятость вовсе не гарантия подлинной творческой продуктивности.

Ударник жидко­кристаллического труда

Сергей Попов

Рубрика: Бытие науки

Одним из лауреатов премии Президента для молодых ученых стал Алексей Бобровский, старший научный сотрудник химического факультета МГУ. Алексей известен не только как химик, но и как музыкант (он играет на ударных: www.myspace.com/alexeybobrovsky) и как блогер (ratamaque.livejournal.com). Но вопросы корреспондента ТрВ-Наука Сергея Попова касаются только науки.

- Алексей, Вы занимаетесь экспериментами с жидкими кристаллами. Насколько случайным или осознанным был этот выбор? Работали ли Вы по другой тематике?

- Точнее и обобщенно можно сформулировать так: я синтезирую и исследую жидкокристаллические полимерные системы. Почему именно «полимерные системы», а не просто «полимеры»? Дело в том, что в круг объектов исследования входят также композиты типа жидкий кристалл (обычный, низкомолекулярный) плюс полимер.

Как ни странно, но полимерами и жидкими кристаллами я увлекся очень давно, еще в школе. У меня дома была неплохая лаборатория. Мама тогда работала в лаборатории Элементного завода (г. Елец) и часто приносила мне списанные или ненужные реактивы и посуду. У меня были даже аналитические весы! Я синтезировал и полимеры. На одной всесоюзной олимпиаде по химии я даже делал доклад с интригующим названием «Полимеризации стирола в присутствии перекиси ацетона в качестве инициатора». Для нехимиков поясню: перекись ацетона — мощнейшее и непредсказуемое взрывчатое вещество.

С Дмитрием Медведевым на церемонии вручения премии. Фото Администрации Президента

К жидким кристаллам интерес возник еще в школе, после прочтения замечательной книги А.С. Сонина «Кентавры природы». Я тогда и мечтать не мог, что через 6 лет мою дипломную работу будет рецензировать автор этой книги!