Газета Троицкий Вариант # 50

Игорь Морозов (зав. лаб.): В нашем институте есть два кластера для небольших расчетов. Мы также используем очень неплохой кластер МФТИ-60 (6 TFlop/s), имеем доступ к наиболее производительной до недавнего времени системе МВС-100К (140 TFlop/s), планируем освоение нового суперкомпьютера МГУ. Двое наших студентов работают над адаптацией программ МД для графических видеоускорителей (GPU). Гибридные системы с GPU уже есть в МСЦ РАН и в МФТИ. Нам также удавалось получать время на международных вычислительных ресурсах, таких как Европейский Грид-проект DEISA.

В целом с подачей заявок нет принципиальных проблем, т.к. руководители вычислительных центров бывают рады исследователям, которые могут на их машинах что-то полезное посчитать, опубликовать в журнале и превратить в наглядный отчет. В России вообще есть проблема недозагрузки вычислительных мощностей, озвученная даже руководителями страны. Эта проблема связана в основном с нехваткой специалистов, которые эти мощности могли бы использовать. Таким образом, единственное, что нам надо для получения доступа к машине, это продемонстрировать квалификацию и серьезность намерений. Для крупных таких центров, как МСЦ РАН, заявка, конечно, не обходится без действий со стороны Генри Эдгаровича и дирекции ОИВТ.

Алексей Куксин (с.н.с.): Мы считаем на российских машинах: в межведомственном суперкомпьютерном центре РАН, есть свои небольшие кластеры в ОИВТ и на Физтехе. Заявки на эти ресурсы коллективные и, к счастью, не очень хлопотные в смысле бумажной работы.

Сергей Стариков (асп.): Процедура очень простая – пишется одна заявка на группу исследователей (в группе, как правило, человека четыре) и тебе даётся некий ресурс процессоров/часов. При написании статьи указываются все вычислительные ресурсы, на которых производились расчёты. Я в основном считаю на кластере MIPT-60 – 120 узлов с четырьмя процессорами на узел.

АК: Насколько вам хватает перечисленных вычислительных ресурсов и их производительности на все ваши задачи?

Сергей Стариков (асп.): Не хватает.

Г.Э.Норман: Нет, не хватает для всего задуманного. Дополнительно возникают возможности расширить наш зарубежный удаленный доступ. Будем использовать и поездки.

Игорь Морозов (зав. лаб.): Однако многие задачи могут и сейчас успешно решаться на имеющихся ресурсах. Порой не хватает именного «человеческого», а не машинного времени, чтобы провести расчеты и обработать результаты.

Алексей Янилкин (асп.): Хотел бы добавить, что активная деятельность нашего отдела привела к тому, что у нас появился фактически уникальный доступ к суперкомпьютеру МСЦ РАН, что позволило проводить расчеты в выделенном режиме на всем кластере (10 тыс. узлов — 1 млрд. частиц тестовых задачах, 100 млн. в реальной физической). Но поскольку подобный доступ возможет лишь изредка, то проводить такие расчеты повседневно не получается.

Money, money, money…

АК: У вашей команды обширная география международных поездок. Только в 2008 году – 55 выступлений в разных странах. Это очень внушительно даже для большой и хорошо финансируемой западной лаборатории. Помимо наличия новых готовых для презентации результатов, обеспечение таких поездок в далекие заграницы требует ведь, наверное, и других ресурсов? Если не секрет, из каких источников это все оплачивается?

Г.Э.Норман: Да, наш командировочный бюджет достигает $80.000 в год. Лидеры по его расходованию — аспиранты Янилкин ($15.000) и Куксин ($10.700), зав. лаб. Морозов ($8.000), аспирант Ланкин ($7.900), зав. отделом Норман ($7.700), зав. лаб. Стегайлов ($6.900), с.н.с. Пикуз ($6.000). Распределение средств диктуется профессиональными приоритетами, а не возрастом или статусом. Большинство этих расходов покрывается российскими источниками, основной из которых – программы РАН. Бывают и приглашения за счет оргкомитетов.

АК: А как решаются визовые проблемы? Кто занимается чисто бумажной стороной организации этих многочисленных поездок? Сколько времени это занимает?

Г.Э.Норман: Все делаем сами. Если едет два или более человек, организуем взаимопомощь, ничего стараемся не дублировать.