Газета Троицкий Вариант # 50

Эта общественная организация была образована в 1817 г. группой нью-йоркских врачей, вначале как Лицей естественной истории, затем была преобразована в Академию и расширила свой состав и свои задачи, прежде всего — поддержки науки в Нью-Йорке. В ней соглашались состоять на правах почетных членов видные ученые (они состояли во многих организациях). Позже Академия сообразила, что звонкое звание имеет собственную цену на рынке, и стала этим беззастенчиво пользоваться.

Поскольку я не был уверен, что тут злоупотребление финансами, то отказался от избрания вежливо, мотивируя это трудностью уплаты членских взносов в валюте. Что было правдой, так как тогда еще рубль не конвертировался свободно, а сумма в 100 долл. была слишком большой для советского ученого. Но другие сочли для себя оправданной жертву такой суммы в обмен на знаки престижа, особенно позже, когда рубль стал свободно обмениваться на доллары, а несколько тысяч рублей стали тратиться легко и свободно... Не учеными, конечно (для них и сейчас это большая сумма), а больше околонаучными деятелями, не отмеченными выдающейся научной активностью, но нередко остепененными и преуспевшими на лоне распиливания бюджета, фондов, грантов, госзаказов и т.п. Этим позарез нужны громкие звания для распахивания дверей в госучреждения, а кто там будет разбираться, какой академик бьет ногой в дверь — настоящий или липовый. Присоединились и просто мошенники, а также разнообразные фрики — лжеученые маньяки, с панацеями от всех болезней и очисткой воды от атомных загрязнений.

И вот в Воронежском университете подвизается целая группа профессоров, возглавляющих кафедры и состоящих в Нью-Йоркской академии наук: В.М. Акаткин (филология), И.И. Борисов (философия), М.Д. Карпачев (история), А.С. Кра-вец (философия), А.Д. Пряхин (археология), В.С. Рахманин (философия), И.С. Шаршов (экономика). Все они именуются академиками, и, надо полагать, в Нью-Йорке хорошо знакомы с их трудами. Прямо филиал американской науки в Воронеже.

А ведь это не все академики из Воронежа. Там еще есть академики Международной академии наук Высшей школы (В.В. Гусев, профессор, канд. наук), Я.А. Угай (проф., д.хим.н.), Российской академии естественных наук (РАЕН) -тот же А.С. Кравец, С.Г. Кадменский и др., Российской академии гуманитарных наук — те же Акаткин, Карпачев, Кравец, Пряхин, Рахма-нин, Шаршов, а Пряхин — еще и в Международной славянской академии наук; геолог Бочаров — в Российской экологической академии: еще группа — в Международной академии информатизации, другие — в Академии коммерческих наук РФ, в Академии науки и практики организации производства РФ. Московский и Петербургский университеты старше Воронежского, но вряд ли могут похвастаться таким созвездием академиков!

Я взял Воронежский университет только для примера. Можно взять многие другие.

Дело в том, что общественных академий, самодеятельных и самопровозглашенных, развелось у нас неимоверное количество. Есть Российская инженерная академия, Академия военных наук, Московская академия естествознания, Академия нелинейных наук, Международная академия информатизации (некоего Юзвишина, диплом академика стоил 1000 долл.). Сейчас их более сотни, в каждой — сотни академиков, во многих — более тысячи. Академии стали организовывать неоязычники и прочие секты (Академия тринитаризма). Выходят книги этих академиков с предисловиями таких же академиков.

Рис. В.Александрова

Когда была объявлена свобода общественных организаций, многие ученые этим воспользовались. Первым побуждением было благородное желание противопоставить закостеневшей и затронутой блатом, кумовством и коррупцией государственной Академии наук СССР негосударственные организации ученых, близкие по названию и функциям, но свободные от коррупции и государственного омертвления. Все знают, как в Академию наук проходили высшие партийные деятели, печатные труды которых ограничивались передовицами в «Правде», и обласканные властью руководители институтов, а талантливые ученые отвергались сходу как идеологически чуждые пролетариату и партии.

Кроме того, в отличие от союзных республик российская наука не имела республиканской академии, и с распадом Союза это стало нетерпимым: образовалась самопровозглашенная республиканская академия, которую вскоре слили со всесоюзной, серьезно понизив общий уровень академии.

В этих условиях возникли РАЕН и Российская академия гуманитарных наук. Поначалу туда вошли в основном серьезные ученые, но в суете демократического энтузиазма никто не озаботился разработкой серьезной процедуры отбора и фильтра, и очень скоро оказалось, что, не будучи связан такой процедурой, каждый из новых академиков тянул за собой своих сторонников и друзей, те — своих, и очень быстро эти организации превратились в бесформенные массы околонаучного люда, озабоченные отнюдь не научными задачами.