Газета Троицкий Вариант # 51

То, что непрофессиональному взгляду кажется фантастическим бахвальством Марата, составляет характерную черту его паранойяльного психического склада. Он живет и действует в особой эгоцентрической системе, где все: люди, ремесла, науки, войны и общественные потрясения — только бледные спутники, вращающиеся вокруг гигантского, гипертрофированного «Я». Что не испытывает притяжения «Я» — не имеет в этой системе никакой ценности, и, наоборот, все, что является принадлежностью «Я», становится бесценным, недоступным никаким измерениям, сравнениям, критическим оценкам.

Для Марата никогда не существовало повседневной работы, которая обещала бы успех в отдаленной перспективе. Он стремился к немедленным открытиям великого, гениального масштаба. «...С ранних лет меня пожирала любовь к славе, страсть, в различные периоды моей жизни менявшая цель, но ни на минуту меня не покидавшая», -писал Марат [1, т. З., с. 231].

Чем бы ни занимался Марат, занятие его по существу всегда одно — борьба за признание собственных заслуг. И в силу некоторой незрелости мышления не только бахвальство, но и борьба с авторитетами несет на себе отпечаток инфантильности. Отсюда стремление нападать на самых великих ученых, используя любые средства и способы. Марат делается идеалистом в противовес устремлениям своего времени и продолжает манипулировать гипотетическими «флюидами и жидкостями» как бы «в пику» знаменитым физикам и химикам, построившим новую науку на эмпирической и рациональной основе.

Интеллектуальная продукция Марата — весь комплекс его идей, связанных с якобы совершенными великими открытиями, оказывается спаянным с сильным и постоянным аффектом, который в значительной степени и определяет их кардинальное значение для личности и малую доступность критическому воздействию извне. Этот аффект обеспечивает энергию для тяжелой и длительной борьбы за признание. Но, как это обычно бывает при столкновении с действительностью, идеи реформаторства, изобретательства, великих открытий неизменно обрастают и переплетаются с идеями преследования, составляя вместе стройную систему, внутренне не противоречивую, но исходящую из ложных посылок. Такая система, продуманная и разработанная, представлена в прекрасном описании Марата в 1783 г. «Мораль этих господ, — пишет он о своих научных и философских противниках, — мораль испорченных сердец, имеет необыкновенную привлекательность для молодых людей. Поэтому их прозелиты крайне многочисленны. И с каждым днем их число увеличивается. Оказывается, они распространились по всему земному шару. Можно себе представить, какие ужасные сообщества они образуют. Сообщества тем более ужасные, что они невидимы. Не имея никакого внешнего знака, который дал бы возможность их распознать, они могут, не будучи узнанными, заполнять ученые общества, все общественные учреждения, университеты, трибуналы, советы принцев. Они уже создали ужасный проект: уничтожить религиозные ордена, истребить самую религию. Для того чтобы достичь успеха, эти безумцы отравляют источники полезных знаний и стремятся заполнить своими ставленниками все места в учреждениях общественного образования» [2, с. 34-35].

У некоторых современников возникала мысль о психическом нездоровье Марата. Бертелон советовал «не отвечать этому невежде..., стремящемуся только заставить говорить о себе. Ему кажется, что он ниспровергает теорию Ньютона о цветах... Этот человек — сумасшедший, добивающийся знаменитости тем, что нападает на великих людей..., его приводит в бешенство, что никто с ним не говорит и не опровергает» [1, т. З., с. 390]. Впрочем, не всем была понятна истинная ценность исследований Марата. Бенджамин Франклин интересовался его опытами с электричеством, а Гёте сочувствовал борьбе с официальной наукой.

Спор решили профессионалы. Парижская академия наук решительно и единодушно отвергла притязания Марата на звание ученого и, соответственно, на место в своих рядах. Другое дело — парламент. Народ, объявленный сувереном и восхваляемый сверх всякой меры на всех собраниях, избрал Марата в Национальный Конвент. Принявшись за «науку политики» (по его выражению), Марат проявил все особенности своей психической организации с новой, устрашающей силой.

1. Марат Ж. -П. Избранные произведения в 3-х томах. М., изд-во Академии наук СССР, 1956.

2. Марат Ж. -П. Письма 1776—1793 г. Пб., М., Гос. изд-во, MCXMIII.

3. Фридлянд Ц. Жан-Поль Марат и гражданская война XVIII века во Франции. Изд. 2-е. М., изд-во Академии наук СССР, 1959.

4. Старосельская-Никитина О. Очерки по истории науки и техники периода Французской буржуазной революции 1789—1794 гг. М. -Л., изд-во Академии наук СССР, 1964.

Чем ответим на проклятый вопрос

Александр Гапотченко