Газета Завтра 12 (1164 2016)

Во-вторых, различия моделей по допустимым и применяемым средствам достижения своих целей. Выбор инструментария для "первого в мире социалистического эксперимента" был задан не только четырьмя годами мировой войны, не только накопленными социальными обидами за предшествующие десятилетия, но и умонастроениями элит, молодёжи, открытой и подпольной оппозиции. Атеизм, богоборчество, антихристианские гонения стали возможны в атмосфере кризиса и труднопредставимой в наши дни необходимости усмирения тотального бунта и возможности "новой жизни", ощущение и понимание которой были крайне пёстрыми. При этом сработали глубинные, давно вызревавшие факторы и силы переустройства всей российской жизни. Среди них вопросы о земле и мире, социальной справедливости, суверенитете и межнациональных взаимоотношениях. Одного из них было бы достаточно, чтобы поколебать основы Империи, а тогда ведь сработали все вместе, да ещё в резонансе с всемирными переменами, реакцией на которые стала беспрецедентная мировая война и предварявшие её социальные революции.

Цена перемен оказалась колоссальной!

Эту цену можно рассматривать как жертвоприношение, совершённое стихийно нашей частью человейника, в виде человеческих жизней, в виде рек крови, в виде бесчисленных преступлений и столь же бесчисленных подвигов. А всякое жертвоприношение является условием для образования религиозного сознания. Победившие в Гражданской войне, изгнавшие иностранных интервентов и утвердившие себя на "командных высотах" и в пропаганде, исходя из этого жертвоприношения и из этой социальной победы, составили не только костяк новой социальной системы, но и приверженцев победившей идеологии. Поскольку эта идеология свергла прежнюю господствующую идеологию, чрезмерно паразитировавшую на православных институтах, она получила своего рода религиозное освящение самим фактом победы в беспрецедентной трагедии. И Победа 1945 года тоже была колоссальным жертвоприношением. Оно, в отличие от жертвоприношения Гражданской, связало воедино православие и социализм. Великая эта война стала также Отечественной и священной. 1991 год в этой последовательности был уже изменой социализму в процессе возрождающегося православия.

Сегодня страна снова оказалась примерно в той же ситуации, что и 100 лет назад, при этом наибольшую мощность сейчас даёт энергия Победы 1945 года. И снова возникает востребованность этих двух моделей. Но нам важно совершить своего рода когнитивный, ментальный прорыв, базируясь на парадигме сложности. Если мы принимаем сложность мира и понимаем, что какая-то ценность, какая-то система, какой-то институт, архетип может в какое-то время сдеградировать или быть скомпрометирован, то нельзя не прийти к выводу, что само это богатство архетипов, сама репертуарная палитра, накопленная в нашей истории, есть величайший наш ресурс для развития.

Прежде чем давать оценку, что хорошо, а что плохо, важно признать онтологическую сложность реальности. Следовательно, в чём главный выбор сейчас? Почему социализм как доктрина будет всё более актуален, а значение социалистической идеи будет расти? Это предопределяется тем, что снова предстоит совершить рывок к большему уровню независимости и суверенитета в условиях, когда всем странам нужно развиваться взаимозависимо и интегрированно, — это раз. Во-вторых, снова нужно совершить технологический рывок в условиях взаимозависимого и глобального научно-технологического пространства.

Здесь есть тонкий нюанс. Если бы мы не несли этому глобальному миру какую-то свою ценность, которая важна для жизнеспособности планеты, нас бы давно стёрли с карты мира. Ведь даже санкции — это некоторая игра, удары весьма избирательны. И объясняется это однимвселенной важно сохранить именно нашу своеобычность. Мы имеем свою, никем не заместимую партию в большом планетарном оркестре.

В этой ситуации важно избежать риска реверса. Ведь если мы сделаем идеологический акцент на возвращении в суровый СССР или в православную империю, или на ещё более древние идеалы, то мы сразу лишаемся современного потенциала для творческого порыва, устремлённости в будущее. Модель, которую мы ищем, и которая может быть пока предварительно обозначена как социализм, должна иметь, как минимум, пять атрибутов. Первый — она должна учесть главную, возможно, конфликтность ближайшего будущего: человечность. Либо киборги, протезирование человечества, создание одинаковых Джонов Смитов, Матрицы по сути, — или мы сможем сохранить человечность. И в этих условиях традиционные религии и конфессии её берегут, они своего рода иммунитет для сохранения человечности.

Второе — солидарность. В условиях нынешних технологий это абсолютно реальная ценность. Есть автономные источники электроэнергии, водоснабжения, тепла и так далее и плюс Интернет. Сейчас 29% горожан хотят уехать подальше, но так, чтобы сохранить доступ к благам цивилизации, при этом находясь вне "этого Вавилона". Общинность сейчас получила новый технологический базис …