Газета Завтра 150 (42 1996)

Понимая это, болеющая чеченским синдромом общественность панически, на генетическом уровне, боится тех, кто способен встать с оружием в руках на защиту родной земли от бандитов и захватчиков. Они пытаются объявить ветеранов ненормальными, потихоньку отторгнуть от российского общества его наиболее здоровую, физически и нравственно, часть. Явлинские, Сванидзе, Киселевы и другие создатели "чеченского синдрома" опасаются, что, став сплоченной группой, ветераны могут проявить политическую волю и стать на защиту поруганных интересов гибнущего российского государства и русского народа.

Александр БОРОДАЙ

КИТАЙСКИЙ ОТВЕТ Александр Проханов

Газета "Завтра" нередко обращается к теме Китая, внимательно вглядываясь в реформы, которые несут стране и народу благо, а не разруху. Эти публикации вызывают интерес у китайских коллег, и недавно влиятельная газета "Гуанминжибао" пригласила в гости главного редактора "Завтра" Александра Проханова. Итогом этой поездки стал материал, который мы начинаем сегодня публиковать.

ПЯТЬДЕСЯТ ВОПРОСОВ, ЗАДАННЫХ АВТОРОМ

СЕБЕ САМОМУ

У ВЕЛИКОЙ

КИТАЙСКОЙ СТЕНЫ

В РАЗМЫШЛЕНИЯХ

О ДАЛЕКОЙ РОССИИ

Китайская кухня — это не просто насыщение, не просто гастрономия, но мистическое религиозное действо, жертвенный ритуал и театр, когда белок в своих бесчисленных комбинациях, воплощенных в животный и растительный мир, исследуется на вкусовые свойства и переживания. Превращается то в наслаждение, то в страдание, в изумление или экстаз, открывая вкушающему человеку бездны в загадочном чувственном мире, через который человек познает сотворившее этот мир божество.

Перед вами на стол ставится треножник с огнем, на нем — малая вскипающая кастрюлька. И вы сами деревянными палочками, как пинцетом, хватаете с подноса разложенные там, еще сырые, неприготовленные яства, кидаете их в кипяток. Это может быть тонкий ломтик баранины, который мгновенно сворачивается в золотистый благоухающий комочек, и если окунуть его в сложную, из двадцати компонентов подливу, мгновенно тает во рту, побуждая вас повторить этот опыт. Но вы удерживаете себя и вместо баранины кидаете в кипяток стеклянную с ломкими усиками креветку, которая тут же становится розовой. Затем — жемчужную ракушку с влажным моллюском. Сочный стебель капусты. Или язык утки. Или тонко нарезанный хрящ свиного уха. Или желудок курицы. Морской гребешок. Круглый глаз глубоководной рыбы. Отрезок змеи с сочным розовым позвонком. Ломтик земляной груши. И этому жертвоприношению нет предела, перед вами кипит жертвенный алтарь, пиала с подливой благоухает сложным ароматом ванили, сосны, чеснока и водорослей. И ваш язык горит, и губы трепещут от постоянного возбуждения, греховного, с точки зрения христианской этики, но вполне объяснимого для китайцев, которые через такие же бесчисленные опыты над другими видами материи изобрели порох, шелк, бумагу, фарфор, Великую Китайскую стену, а сегодня, как выяснилось, и свое “китайское экономическое чудо”.

Не вопросами китайской кухни занимался я, приехав в Китай. Иные вопросы задавал я себе, посещая заводы, университеты, новые города и лаборатории, семейства обывателей и сообщества художников и литераторов. Иные загадки загадывал я себе, занося в блокнот пятьдесят сакраментальных вопросов, рожденных в постоянных сравнениях великого Китая и моей любимой, несчастной Родины.

Почему, спрашивал я себя, распался коммунистический Советский Союз, окрасивший в свой победный пурпурный цвет весь ХХ век, а коммунистический Китай не только не распался, а создает свою грандиозную цивилизацию, изумляя мир?

Почему сегодняшняя демократическая Россия входит в новое столетие разутая и раздетая, без идеи, мечты, без воли к развитию, а коммунистический Китай, бодрый, организованный, миллиардный, знает свою стратегическую цель, мощно воплощает понятное ему достижимое будущее?

Почему в России не утихают изнурительная склока и рознь бедных с богатыми, русских с нерусскими, центра с окраинами, правительства и Думы, стариков и молодых, “белых” и “красных”, и любая попытка строить и действовать залипает в тошнотворной, не имеющей завершения склоке, а Китай, консолидированный, управляемый из единого стратегического центра, конструирует новое небывалое общество?

Почему Америка, враждебная коммунизму, вкладывает капиталы в развитие коммунистического Китая, обеспечивает ему режим наибольшего благоприятствования в торговле, вливает свою энергию в китайский потенциал, а демократическая, дружественная Америке, зависящая от нее Россия ждет — не дождется американских инвестиций, стоит перед Белым Домом с протянутой рукой, и могучая Америка не желает участвовать в экономическом строительстве демократической России?