Газета Завтра 152 (44 1996)

Вот, говорят, и Кремль, и другие шедевры, мол, проектировали итальянские архитекторы. Может быть, но жар Души вложили русские строители. И, как ни крути, — итальянская архитектура холодная, а наша — теплая, яркая, духовная!

— Вы влюблены в Москву?

— Не только влюблен, я болен ею. Только в Москве такая оранжево-красная луна, только в Москве такая поэтичная мартовская оттепель, только в Москве такие мажорно-синие тени! А тихие московские дворики, а старинные уголки Замоскворечья… И разве не преступно уничтожать эти последние уникальные оазисы древней культуры? Да, я — критик сегодняшней “демократии”, но когда Лужков восстанавливает, реставрирует, не дает разрушать старое зодчество — творит Божеское дело.

— И тем не менее, многоэтажные монстры все чаще вторгаются в этот оазис.

— Вот сейчас мы будем отмечать 850-летие Москвы, а из-за варварства архитекторов старый город разрушен. Разве можно лезть со своим современным рылом в эту почти исчезнувшую, древнюю идиллию! Хочешь возводить чудовища из стекла и бетона — возводи, но только не в заповедных районах, а на пустыре. Построй шедевр и увековечь Юго-Запад, Черемушки — уж там есть, где разгуляться на просторе…

— Мне кажется, что вы чувствуете саму ауру Москвы.

— В житейской канители мы не можем остановиться, посмотреть на небо, звезды, облака… Иногда, приехав к собору Василия Блаженного, когда синяя луна и облака с провалами в темное ультрамариновое небо, я вижу, как от храма вверх идет необъяснимое свечение.

Это явление хотел отразить в моей картине “Иоанн Креститель. Предвестник беды”. Ее написал в день смерти Брежнева. Мне почему-то казалось, что с этого дня начинает рушиться духовная жизнь страны. Ночью приехал к храму и увидел это свечение… пытался написать, но мне это не удалось.

— Сергей Петрович, вы известный художник, профессор, преподавали в Вене, Риме. Ваши картины находятся в частных коллекциях и музеях многих стран. Как вы стали художником?

— Жил в деревне Серединка Красноярского края. Как-то мама посмотрела по единственному на селе телевизору фильм о Карле Брюллове, где родители будущего великого художника заставляли его неутомимо трудиться. Таким образом мама тоже решила приохотить меня к искусству, хотя сама не рисовала. Она приблизительно показывала, как надо изображать дерево, тропинку и т. д. С этого все и началось. Мне захотелось рисовать все, что меня окружало. Из Сибири мы переехали в Донецкую область, город Енакиево, где в Доме пионеров великолепный педагог дал мне первые и самые ценные азы, за что я ему благодарен и по сей день.

— Мастером международного класса по боксу вы стали в Енакиево?

— Да, профессиональный бокс с нормированным окладом в 110 рублей позволил мне заняться живописью, не подрабатывая халтурой.

— Что было потом?

— Потом было художественное училище в Краснодаре. Как лучшего студента меня пригласили в Париж, в студию Нади Леже. Увы, там никакого мастерства я не обнаружил, а потом скрылся на полгода в Лувре, где копировал художников и изучал их технику живописи.

Вернувшись на родину, как все нормальные и честные люди, отслужил в армии и поступил во ВГИК на отделение художник-постановщик.

— Который закончил с отличием.

Сделали 18 полнометражных художественных фильмов и написали множество прекрасных картин. Сколько пришлось сломать копий, истратить сил и нервов, чтобы мне, русскому художнику, в моей собственной стране, России, на киностудии дали делать фильм.

— Странный парадокс…

— Страшная реальность! Огромная и прекрасная страна Россия принадлежит кому угодно, но не русским…

Когда распался Советский Союз, то многие мои знакомые итальянцы этому порадовались.

— Казалось бы, итальянцы — дружественный народ.

— Где вы видите друзей? Я объездил весь мир и могу сказать, что друзей у России нет! Есть только страшная зависть к нашей обширной территории, природным ресурсам, к талантливому народу!

— Что будете писать в ближайшее время?

— И жанровую картину, и среднерусский пейзаж, который прекрасен и беззащитен, как и доверчивая Русская Душа…

беседу вела Нина ЛИТВИНОВА

(НАШИ) ДОМОЙ!

1. ЯНКА И “ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА”, “Концерт в МЭИ, 17.02.90”, (P) “Manchester files”, 1996.

Собственно, Янка в этом концерте поет только четыре последние песни. Зато какие! “Особый резон”, “По трамвайным рельсам”, “От большого ума” и, наверное, самое главное произведение Янки — “Домой!” Спето так, что мороз по коже. А что касается “Гражданской обороны” — жестокий, злой, бескомпромиссный концерт. Представляю, что творилось в зале. Особо выделю “Наваждение” и “Новая правда”.

2. “ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА”, коллекция из 8 кассет, (P) “HOR”, 1996.

Первое систематизированное авторизованное издание “Гражданской обороны”. Едва успев выйти, оно стало раритетом — тираж всего 5000 экземпляров каждой из кассет. Для России — капля в море. 8 кассет представляют собой первые 8 альбомов группы. Прекрасное оформление, интересные решения (альбом “Хорошо!!”). Похоже, начинает осуществляться мечта летовских поклонников — собрать полную коллекцию “родных” записей “ГО”.