Газета Завтра 19 (1068 2014)

Вопреки Боттону, в таком взгляде на человека нет ничего религиозного. Религия строится на принятии бремени свободы. Бог - не Другой. Бог - не посредник, обеспечивающий тебе связь с миром и крадущий часть твоей свободы. Бог - это та свобода истины, которую ты получаешь в свободе, удаляясь от мира. Это то предельно внутреннее, что достигается непрестанными усилиями. И вся ритуализация поведения, которая так симпатична Боттону, имеет смысл только в свете свободы человека. Боттон отчего-то полагает, что религия "смягчает" боль, помогает пережить фиаско в карьере или сексуальной сфере. Этакая массовая психотерапия. Однако, как говорится, например, в книге Никодима Святогорца "Невидимая брань", при крещении человек берет на себя обет перед Богом воевать за Него. Не уют и душевный мирской комфорт, но духовная брань, война - корень христианской традиции, к которой, кстати, по большей части апеллирует Боттон.

Боттон, кажется, всерьез говорит о том, что в культуре есть весь необходимый для замещения религии потенциал. Однако, если религия, окутывая системой взаимосвязанных символов, основанной на единственной трансцендентной точке опоры, позволяет человеку пробежать бесконечность между хаосом и свободой, то культура, будучи несомненной сокровищницей, не обладает такой плодотворностью. Она есть хаос ценных образований. Между одним только "ранним Платоном" и "поздним Платоном" - пропасть. В культуре есть, возможно, все. Но одновременно в ней нет ничего. Рассматривая религию как шведский стол, Боттон не замечает в ней главного. Того, что она несет смысл только как целостность. И в этом ее мощь, а не в ее отвлеченных и потому лишенных смысла деталях. Как продуманная до микроскопического уровня антропологическая структура она всей своей целостностью работает со всей целостностью человека. А потому немыслимо сопоставлять таинство Евхаристии, обнаруживающее наше родство с Богом и в Боге, и скопище людей за общим столом, ищущих поинтимнее тему для разговора.

Книга Боттона нарочито поверхностная. В ней нет постановки философских проблем в духе, например, Канта, пытающегося ответить на вопрос о соотношении Бога и свободы, или Фейербаха, обосновывающего человеческую природу религии. Нет продуманности и последовательности Конта, желающего создать религию человечества. Как нет и экзистенциальной тоски Батая с его интеллектуальным рвением к мистицизму и сакральной эротике. И, тем не менее, книга Боттона - это закономерный след западной традиции в обезбоживании религии, которое нашло выражение в смене языка философии - на место "религии" стало "сакральное", "священное", "нуминозное", а затем пресное "символическое". До ХХ века Бога теснил разум человека, в ХХ веке - индивидуальный мистицизм и представление о социальной природе человека, а сегодня - в самом популярном варианте, утилитаризм. Однако устранение трансценденций из религии не просто затрудняет понимание предмета, но ставит под вопрос возможность антропологического феномена, ибо вне их свобода человека оказывается невозможной. О чем нам еще раз дает повод поразмышлять книга Алена де Боттона.

Игра в ящик

Людмила Лаврова

8 мая 2014 0

Общество

Украина в огне И на ТВ по-прежнему самое главное - новостные репортажи и документалистика. Все это дает очередной повод всерьез задуматься о переживаемом нами моменте, без навязываемой "либералами" искажающей оптики взглянуть как на наше прошлое, так и оценить ситуацию дня сегодняшнего, не питая иллюзий насчет всяческих "перезагрузок" и благостных обещаний "вхождения в мировое сообщество", после чего-де и наступит всеобщее процветание и мир. Хотя, кажется, какие могли быть иллюзии после "Милосердного ангела", Ирака, Ливии, Сирии? Но ведь продолжают же вещать и на московских волнах, полностью игнорируя контекст происходящего, доморощенные адепты "американского миротворчества"! В широком смысле: "творчества" мира по американскому образцу. Как это делается - нам показали и ежедневно показывают события на Украине, где целенаправленно и беспощадно руками приведенных к власти за доллары "наших сукиных сынов" ломают хребет целому народу, и при этом с расчетливой ненавистью следят за реакцией России.