Читаем Газета Завтра 19 (1068 2014) полностью

Принципиально важны сегодня не оценочные, а понимающие суждения. Проникновение в представление тех, кто действовал в те исторические времен. Без понимания того, что в большевистской партии до 1930 года огромной проблемой было ощущение тонкой пролетарской прослойки в крестьянской стране и постоянная угроза всеобщего крестьянского восстания, непонятна позиция относительно коллективизации. А ведь были два доклада - Разведывательного управления РККА и ИНО ГПУ - относительно перспектив развития глобального процесса и того, что в 1932 году распадется Веймарская республика. Прогноз был правильный, но только было предположение, что победят коммунисты. И тогда Антанта пойдет подавлять это восстание в Германии, а потом через Польшу вместе с польской армией придет в Советский Союз. И это многое определяло в темпах коллективизации. С моей точки зрения, по-другому будут выстраиваться оценки издержек индустриализации, если будет понимание того, чем руководствовались тогда. А ведь тогда было ощущение, что мировая война уже идет, только в скрытом виде. И была угроза перейти в открытый характер.

В работе Дугласа Норта "Насилие и социальные порядки" либералы впервые признали, что общественные институты существенно зависят от социальных условий: от уровня образования, от уровня идеологической доктринации, от культурных традиций... И тогда мы можем лучше понять, возможно ли было осуществлять ускоренную индустриализацию без идеологической мобилизации.

Я считаю, что советский период был ответом на вызовы национальной конкурентоспособности в тех формах и в тех институциональных условиях, которые сложились в тот конкретный период.

Нельзя вложить наши сегодняшние ценности в головы людей, которые действовали тогда. Это и есть исторический процесс. И представление либералов о том, что существуют внеисторические ценности, которые действуют всегда и навсегда, ошибочен.


Георгий КЛЕЙНЕР, заместитель директора Центрального экономико-математического института (ЦЭМИ) РАН. Социальная система, которая сложилась в СССР, имеет много общего с той абстрактной, которую мы приписываем раю, а именно по следующим трем параметрам. Первый - это отсутствие противоречий между "я" и "не я", между тобой и окружающей средой. Второе - отсутствие противоречий между желаемым и имеющимся. И третье - это отсутствие противоречий между настоящим и будущим. Это было уникальным достижением. Единство идеологии, онтологии, в какой-то степени, гносеологии и аксиологии в Советском Союзе было уникальным. Чего нельзя, к сожалению, сказать о сегодняшнем периоде.

Борис ЮЛИН, военный историк, публицист. Есть много исторических школ. Официальная история является, в отличие от просто исторической школы, инструментом, который используется для воспитания граждан данного государства. Нельзя плевать в советский период, заставлять кого-то каяться, говорить о том, что нужно осудить сталинский период. Это вносит раскол в общество. Давно уже существуют критерии, которые показывают: государство находится на подъеме, в состоянии упадка или в состоянии равновесия.

Если у нас распахиваются новые поля, строятся города, развивается инфраструктура, если растет продолжительность жизни и благосостояние людей, наша культура распространяется все больше, в этом случае государство находится на подъеме. Если налицо обратные процессы - оно в состоянии упадка. Если процессы представлены примерно равнозначно, то - в состоянии определенного равновесия. Именно с этой точки зрения в общей картине истории, официальной для страны, и нужно давать оценку политической деятельности конкретных лидеров, состояния страны в определенные периоды.

У нашей страны было несколько периодов крупного подъема. И советский период, особенно первая его часть, относится к таким подъемам. К примеру, есть те, кто не справились с задачами - Николай II, Горбачев. А есть те, которые справляются со своими задачами. Это Петр I, Сталин. Путин, который сейчас обеспечивает определенный подъем.

Подъем для государства и для народа - единственный вариант оценки.


Сергей НАРЫШКИН. Такие встречи и обсуждения важны и нужны. Результаты наших дискуссий трансформируются в те или иные законодательные инициативы, которые через какое-то время становятся нормами законов, по которым живет вся наша страна.


Материал подготовила Екатерина ГЛУШИК




Мысли лечат тело

8 мая 2014 4

Общество Экономика

Знаменитый врач Георгий Сытин в гостях у «ЗАВТРА»

Перейти на страницу:

Все книги серии Завтра (газета)

Похожие книги

10 заповедей спасения России
10 заповедей спасения России

Как пишет популярный писатель и публицист Сергей Кремлев, «футурологи пытаются предвидеть будущее… Но можно ли предвидеть будущее России? То общество, в котором мы живем сегодня, не устраивает никого, кроме чиновников и кучки нуворишей. Такая Россия народу не нужна. А какая нужна?..»Ответ на этот вопрос содержится в его книге. Прежде всего, он пишет о том, какой вождь нам нужен и какую политику ему следует проводить; затем – по каким законам должна строиться наша жизнь во всех ее проявлениях: в хозяйственной, социальной, культурной сферах. Для того чтобы эти рассуждения не были голословными, автор подкрепляет их примерами из нашего прошлого, из истории России, рассказывает о базисных принципах, на которых «всегда стояла и будет стоять русская земля».Некоторые выводы С. Кремлева, возможно, покажутся читателю спорными, но они открывают широкое поле для дискуссии о будущем нашего государства.

Сергей Кремлёв , Сергей Тарасович Кремлев

Публицистика / Документальное
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота
Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота

Профессор физики Дерптского университета Георг Фридрих Паррот (1767–1852) вошел в историю не только как ученый, но и как собеседник и друг императора Александра I. Их переписка – редкий пример доверительной дружбы между самодержавным правителем и его подданным, искренне заинтересованным в прогрессивных изменениях в стране. Александр I в ответ на безграничную преданность доверял Парроту важные государственные тайны – например, делился своим намерением даровать России конституцию или обсуждал участь обвиненного в измене Сперанского. Книга историка А. Андреева впервые вводит в научный оборот сохранившиеся тексты свыше 200 писем, переведенных на русский язык, с подробными комментариями и аннотированными указателями. Публикация писем предваряется большим историческим исследованием, посвященным отношениям Александра I и Паррота, а также полной загадок судьбе их переписки, которая позволяет по-новому взглянуть на историю России начала XIX века. Андрей Андреев – доктор исторических наук, профессор кафедры истории России XIX века – начала XX века исторического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

Андрей Юрьевич Андреев

Публицистика / Зарубежная образовательная литература / Образование и наука
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика