Газета Завтра 202 (41 1997)

Опять же, злые языки чего не скажут, но слухам такого рода люди, знакомые с нынешним состоянием медицины, склонны доверять. Наверное, кое-что перепадает и самим сотрудникам Центра, которые за свои места держатся крепко, текучесть кадров здесь низка, а их контакты между собой и с органами здравоохранения — прочны и надежны. Еще бы — деловые интересы прежде всего! Соответственно, в таком спаянном корпоративной этикой и личными отношениями коллективе никто не будет выносить сор из избы, пока тот, несмотря на всю дезинфекцию со стерилизацией, не станет вываливаться через окна и двери. Или же в такую избу добрые люди подбросят сора со стороны.

Теперь, экономя время и место, приведем цитату из решения суда: “все дети родились с послеродовым диагнозом — здоров. По прошествии времени у всех детей появилась опухоль и покраснение на левой пятке. Детям одновременно (в один день) делалась противотуберкулезная прививка БЦЖ (плечо) и брался анализ крови на фенилкетонурию (из левой пятки). Детям… проведена операция и установлен диагноз: туберкулезный остеит левой пяточной кости. Все матери получают пенсии по инвалидности детей. В других лечебных учреждениях заражения детей подобным образом не зафиксировано”. Все здесь — правда, и все — требует уточнения, поскольку исковые заявления в суд подали родители троих детей из тринадцати потерпевших. Ответчиками же выступали Минздрав РФ, Государственный институт стандартизации культур имени Тарасевича, где производятся вакцины БЦЖ, и сам наш Центр. В этой тяжбе “три на три” матери вроде бы победили, им даже присудили материальную компенсацию за навсегда потерянное здоровье детей (кстати, с диагнозом “здоров” рождается сегодня не более 7% малышей). Но речь у нас идет вовсе не об этом.

Из официального заключения, подписанного доктором медицинских наук, лауреатом Государственной премии РФ К.Н.Коваленко, который руководил лечением пострадавших в Санкт-Петербургском НИИ фтизиопульмонологии: “Причиной поступления у 10 детей был прогрессирующий деструктивный процесс в левой пяточной кости, осложненный у всех абсцессом, а у 6 — свищами, у 2-х — только мягкотканный абсцесс (1 ребенок прошел “мимо” данного лечебного учреждения — Г.С.). Диагноз ТУБЕРКУЛЕЗ у всех детей подтвержден гистологическими исследованиями; у 4-х выделена культура микобактерий туберкулеза бычьего типа…” (добавим, что, со слов родителей одного ребенка, пробы на анализ возили ни много, ни мало — в соседнюю Финляндию). Доктор наук предположил, что “причиной заболеваний было внутрибольничное инфицирование этой области вакциной БЦЖ”. Именно эта версия, в конце концов, и была принята судом.

Но все спихнули на давно уволенную из Центра медсестру, показания которой никакой ясности не внесли, — женщина была явно не в себе и несла на процессе откровенную ахинею. Но, конечно, суду должно было показаться странным, если не более того, столь массовое (в 10000 раз превышающее нормальный статистический показатель) и в то же время столь избирательное заражение младенцев в течение более чем шести месяцев (с апреля по ноябрь 1993 года). Даже если допустить, что грамотная, опытная медсестра все это время с завидным постоянством нарушала элементарные требования антисептики, то почему заболели всего-навсего 13 из почти 2000 родившихся детей? И — подчеркну еще раз — заболели только родившиеся здоровыми малыши? Была ли такая избирательность случайной?

У суда имелись все основания задать такой вопрос ответчикам. Но он не был задан. Видимо, громкие скандалы по случаям продажи детей за рубеж и “фетотерапии”, раздутые бульварной прессой, сделали подобные вопросы — даже подсознательно — дурным тоном. Под фальшивые крики: “Волки!” — совсем незаметным проскальзывает реальный хорек с цыпленком в зубах.

Один из медицинских экспертов прямо высказал мнение, что здесь весьма вероятно моделирование патологического процесса в условиях клинического эксперимента, то есть в любом случае — составная часть обширной и весьма дорогостоящей исследовательской программы. Поскольку результаты серологических анализов выделенных бацилл “туберкулеза бычьего типа” неизвестны, а клиника процесса у всех 13 детей совершенно нетипична для БЦЖ-остеита, то не исключено, что на новорожденных изучалась какая-то новая мутация данных бактерий. А подобное предположение обязано быть исключено и может быть исключено только после тщательного рассмотрения всех обстоятельств дела. К тому же само количество пострадавших наводит на определенные мысли о возможном характере эксперимента: даже не медицинском, но прежде всего — ритуальном.