Газета Завтра 208 (47 1997)

5. Обретение Русской Православной Церковью достойного места на международной арене и в системе межцерковных отношений. Особая сложность этой задачи связана с тем, что бесспорным лидером в мировой политике сегодня является Запад, чьи идеалы и ценности откровенно враждебны важнейшим христианским заповедям и святыням. Именно под давлением западного либерализма и масонского мондиализма в православном мире прогрессирует экуменическая сверхересь и религиозный модернизм, все больший размах приобретают отступления от вероучения и традиционной богослужебной практики в ряде Поместных Церквей…

В решении всех перечисленных задач, безусловно, важнейшая роль принадлежит священноначалию и духовенству РПЦ, но было бы величайшим заблуждением полагать, что успех дела возможен без активного участия в нем соборного носителя веры народа церковного.

Правильное, взаимно уважительное и тщательно выверенное распределение ролей между иерархией и паствой, церковной властью и православной общественностью непременное условие духовного возрождения России.

ЦЕРКОВЬ И ДЕМОКРАТЫ

Церковные иерархи, досыта хлебнувшие лиха в эпоху господства «научного атеизма», не могли не приветствовать разрушение советского идеологического монстра. Это вполне устраивало демократов и до тех пор, пока в борьбе против «империи» СССР можно было разыгрывать православную карту, длился «медовый месяц» реформаторов и церковного руководства. Однако, как только обнаружилось, что Церковь не станет приветствовать развал тысячелетней российской государственности, унижение нашего национального достоинства и нравственную деградацию русского общества, взаимная любовь охладела. «Послушайте проповеди высших церковных иерархов, обиделись либералы, там каждое второе слово «патриотизм»; но где, когда, в каком месте Евангелия Христос говорит о патриотизме?» («Известия» за 4 июля 1995 года).

Настоящим «моментом истины» в отношениях Русской Церкви и демократического движения стала попытка Верховного Совета в 1993 году принять поправки к Закону о свободе вероисповеданий, ограничивающие засилье иностранных проповедников и сектантов. Патриарх поддержал инициативу парламента. И тогда на РПЦ и даже лично на Алексия II, до той поры нежно любимого либеральными борзописцами всех мастей, обрушился поток обвинений и насмешек, клеветы и кощунственных оскорблений.

«Утверждены драконовские меры против сектантов и неправославных проповедников, заголосили «плюралистические» кликуши. Резко сокращены права религиозных меньшинств, не желающих входить в какую-либо «традиционную» конфессию!.. Такие меры попирают свободу совести… Запахло средневековой инквизицией… Открыто прозвучали слова о том, что Московский Патриархат есть носитель государственной идеологии, а зарубежные проповедники суть идеологические диверсанты. Неужели правы те, кто говорил о грядущей клерикализации страны? О том, что новый большевизм будет дружить с религией, превращая ее в ярмо для народа?» («Московские Новости» N30, 1993).

«Что же думают православные иерархи, неистовствовала демократическая пресса, если запретить, прекратить миссионерство народ сразу же направится в родную русскую церковь?.. Никто не вправе узурпировать истину от имени Бога… Иисус все-таки в Верховный Совет за помощью не обращался» («Комсомольская правда», 11.08.1993). «Теперь остается ждать только законодательного запрещения русофобии, учреждения духовной цензуры, «возрождения славных русских боевых традиций»… Ставшая уже скандальной статья 15 нового закона запрещает деятельность в России религиозных предприятий со стопроцентным иностранным капиталом, требуя, чтобы контрольный пакет находился в русских руках» («Сегодня», 9.07.1993).

Пропагандистский шквал невиданной интенсивности разразился не только в России. «Критическое отношение к закону высказали представители официальных кругов и общественных организаций 114 государств, персонально Клинтон и Коль, удовлетворенно сообщала «Независимая газета». На Руси не было бы христианства, не принеси его иностранные миссионеры, а в сфере прав человека у русского православия просто нет опыта».

Вскоре (2 сентября 1993 года) по вопросу о том, как следует России понимать «свободу совести», высказался даже один из столпов мировой масонской закулисы Збигнев Бжезинский. «Сможет ли Россия стать нормальным европейским государством или снова поддастся искушению превратиться в транснациональную империю?» таков, на его взгляд, главный вопрос современности. «Русскому народу сейчас особенно важно не дать себя соблазнить, сказал он в интервью той же «Независимой газете». Опасность заключается в том, что на смену коммунизму может прийти некая форма традиционного православия, замешанная на шовинизме и выражающаяся в имперских рефлексах».

«Единственный способ избежать этого, учит Бжезинский, демократия… Но она требует самосовершенствования, изменения самих взглядов на то, что означает быть русским в современном постиндустриальном обществе…»

Продолжать цитирование можно бесконечно…