Газета Завтра 216 (55 1998)

Прошедший 1997 год охарактеризовался в России нестандартным событием религиозно-политического характера. Впервые в марте 97-ого года на “круглом столе” в Госдуме РФ было признано, что Россия православно-исламское государство. Вопрос о таком признании тонкий, сложный и крайне болезненный для всех. Гейдар Джемаль в своей статье “Субъект Аллаха” (“Независимая газета” 29.05.97.) приводил в качестве аргумента для такого признания следующее соображение: “Более глубокое соприкосновение с исламским миром в ходе вооруженной конфронтации с афганцами, таджиками, чеченцами привело к подспудным переменам в основах российского самосознания, к своего рода тектоническим подвижкам целых пластов “коллективной души”, подобно тому, как это случилось в Европе в результате арабского завоевания Испании и Южной Франции и крестовых походов против халифата”.

На это со всем возможным уважением необходимо ответить, что никогда “коллективная душа” России не избегала глубокого осмысления своих соприкосновений с исламом. И лучшие свидетельства этого осмысления оставила русская литература: от «Хаджи-Мурата» до «Кавказского цикла» Пушкина.

А поскольку проблема такого осмысления все же поднимается столь настойчиво, неизбежно приходится задать вопрос: о признании Россией какого именно ислама идет сегодня речь, и только ли о признании какого-либо ислама?

Для такого вопроса есть все основания, поскольку в тот же период, когда лидер Союза мусульман России дагестанец Надир Хачилаев добивался постановки и обсуждения этого вопроса, на Северном Кавказе (особенно в Дагестане) развернулся межисламский конфликт и отнюдь не только на теологическом уровне. Конфликт этот принято называть борьбой тарикатистов (или иногда традиционалистов) с ваххабитами.

Религиозное содержание конфликта достаточно известно: ваххабизм, требующий “возвращения к изначальной чистоте веры”, отрицает совмещение в кавказских суфийских тарикатах религиозной веры с почитанием духовного лидера рода, тейпа, клана, как проводника веры, ее истинного носителя, передающего духовное знание по наследству. С этим же связано неприятие ваххабитами культа святых, определяемого ими как язычество.

Тарикатисты, со своей стороны, видят в атаке на свой тип ислама покушение на древние кавказские родовые традиции, освященные длинным, трудным историческим путем и множеством жертв на этом пути.

Сам Надир Хачилаев, безусловно, выступает как претендент и на роль посредника в межисламском конфликте, и на роль исламского духовного лидера общероссийского масштаба. Сразу после “круглого стола”, признавшего Россию православно-мусульманским государством, Хачилаев приглашен в Пакистан на сессию “Организации исламская конференция” как представитель 20 миллионов мусульман России. В апреле, после первых вооруженных конфликтов в Дагестане между ваххабитами и традиционалистами, Хачилаев сыграл существенную роль в процессе примирения и утвердил себя в качестве примирителя.

В июне Хачилаев достиг крупного успеха в международном признании в исламском мире. Он был приглашен как глава делегации в Судан, где во время его встречи с суданским лидером Хасаном ат-Тураби была подчеркнута необходимость единения мировой исламской уммы (исламской нации). Такую встречу нельзя не считать определяющей религиозно-политические предпочтения Хачилаева, поскольку Хасан ат-Тураби, лидер “Исламского интернационала” один из крупнейших на сегодня экстремистских религиозных авторитетов.

Не меньше характеризуют реальную ориентацию исламского миротворчества Хачилаева его публичные выступления, например, о том, что “в мире нет истинно исламского государства, и лишь талибы начали приближение к нему”. Выступая за прекращение “спора ваххабитов и тарикатистов, который губит все стороны”, Хачилаев одновременно и сам выдвигает базовые лозунги атаки на тарикатистов: «Секта жрецов должна уйти, уступая дорогу подлинному и просвещенному исламу!»

Проводимые при его лидерстве и широко публикуемые материалы “круглых столов” на парламентском уровне разворачивают упрек российскому государству в его сугубо православной ориентированности и отказе от признания равной государствообразующей роли ислама. “Мусульмане России государственники. Они готовы сотрудничать с патриотическими движениями РФ, озабоченными судьбой российского государства и общества” заявляет Деньга Халидов, член президиума Союза мусульман России. Но одновременно на тех же “круглых столах” оглашаются очень симптоматичные обвинения в адрес традиционного ислама и суфийских шейхов.