Газета Завтра 25 (1074 2014)

"Ментальная и моральная яма", "всеобщее помрачение", "зомбированные телепропагандой" - еще самые слабые определения в адрес россиян, поддерживающих борьбу антифашистского фронта Украины, в комментариях либералов. Ссылаются даже на "антропологические особенности" населения России, по убогости своей, видно, не способного, в отличие от "цивилизованного мира", к восприятию демократии и "международных норм поведения". Уж не тех ли, что мы видели в Ираке, в Косово, в Ливии, а теперь наблюдаем в Сирии? Но, как говорится, что позволено Юпитеру Тем более, если сам себя назначил на эту роль и благополучно забыл о бесценном "вкладе", какой внесли в твое возвышение Горбачев, Ельцин и Ко А теперь вот приходится жаловаться на "непослушное" поведение России, почти как в письме жены немецкого солдата, найденном на его трупе в 1942 году: "Мы тут все в Гамбурге до глубины души возмущены упрямством и бессовестностью русских, которые никак не соглашаются прекратить свое глупое и бессмысленное сопротивление".

Задело!

Денис Тукмаков

19 июня 2014 0

Общество

В Москве на Суворовской площади 11 июня прошла акция в поддержку Новороссии.

Собрался нормальный человеческий народ - несколько сотен людей, которые в такие вот места приходят по собственной воле, сориентировавшись через соцсети, без телевизора. Они образовали полную площадь не из-за денег, не из тусовочной солидарности, не из любви к ораторам (многие ли знали, кто станет выступать?), не ради "луков" или "движухи". Они приехали на станцию метро "Достоевская" не от голодной безысходности и не с пьяного куража. Они появились здесь просто потому, что так надо. Ну, надо - что тут поделаешь? Кажется, это называется "чувством долга".

Я вглядывался в тех, кто стоял рядом со мною. Как описать их? Лица этих людей были сосредоточенные, что ли? Не скучные, но и не разухабистые, знаете. С таким лицом берутся за трудное, но необходимое дело: когда нужно поправить деревенский дом матери, выходить раненого или принять вызов на драку. Наверное, если пословица "На миру и смерть красна" верна, то у Суворова собрался этот самый мир - обычные русские люди, которые не разойдутся из-за ментовских свистков или подоспевшего телесериала.

Это были лица людей, принявших для себя какое-то важное решение и пришедших туда, где не быть они не могли. Спокойные мужчины и женщины, осознающие свою правоту - собравшиеся вместе показать, что они есть, такие.

Суворов, подбоченившись, посматривал на пришедших и явно чему-то радовался. Со сцены восклицал что-то правильное Дугин. Блистал Жириновский. Доносился голос Павла Губарева. Но мне почти ничего не было слышно из-за людей вокруг. Человеческая площадь громко молчала, дышала, внимала, переливалась флагами под ветром, сбивалась в кучки, жила своей сложной жизнью.

"Слава Игорю Стрелкову!" - и площадь подхватывала горячо, единодушно.

"Путин, введи войска!" - здесь сомнений было больше, и свиста, и пауз - но это были сомнения людей, опасающихся навредить там, где уже не исправить.

"Мы хозяева на своей земле!" - кричал кто-то со сцены. А площадь знала об этом и без криков. Граждане заговаривали с соседями, фоткались в обнимку, поднимали флаги России и Новороссии, подписывались за признание республик, скупали футболки в честь "Битвы за Донбасс"

Расходились долго, не сразу. Без разочарования за невеликих ораторов и собственное небольшое число. Без особых иллюзий или лучезарных надежд. Но, кажется, с твёрдым, мерным чувством, что хоронить-то нас пока рано, ребята, мы-то ещё поборемся.

Я не ходил на манифестации с конца 90-х. С тех самых пор, как понял, что люди, в них участвующие, превратились в безвольную массовку под отчёт организаторов. Растеряли пыл, энергию, дух. Всё утекло, как говорилось, в "канализацию". Канализировалось всё: и чувства, и протест.

Последней была зюгановская демонстрация на День Победы в девяносто каком-то году. Людская лава в несколько десятков тысяч человек неотвратимо стекала по руслу Тверской в сторону Кремля, эхо металось между домами и било в небеса, и возле Манежной вдруг - я отчётливо помню это - всем нам показалось, что если двинуться дальше, прямо на Красную площадь, то не остановят нас ни жидкие ряды лопоухих вэвэшников, ни жалкие ограждения, ни дьявол, ни бог. Не двинули. Свернули. Выдохлись. Встали. Рассосались по венам великого города.

Зюганов снова проиграл тогда, мы проиграли вместе с ним, История посмеялась над нами.

Потом много лет я сидел дома. Меня не было ни на Поклонной, ни, тем более, на Болотной. Когда подступало желание поучаствовать в чём-то, я спасался изучением фамилий организаторов очередной распиаренной акции. Этого хватало. Вечерний ироничный сюжет в новостях с "места событий", беспощадная камера оператора, мастерски выхватывавшая в толпе фриков, чьи-то дебильные рожи, гнилые зубы, довершала разгром.