Газета Завтра 25 (1229 2017)

В Кронштадте на пьедестале памятника адмиралу Макарову выбита надпись "Помни войну". Вы — до мозга костей военный. Я не знаю людей, кроме вас, которые были бы настолько военными. Вы и солдат, и вояка, и теоретик, и философ. Вы понимаете армию не как институт, а как целую категорию, с которой человечество живёт все свои тысячелетия. Объясните: почему наши русские военные так боятся политики? Почему русским военным на протяжении всей своей истории в политике всё не удавалось? Только гвардейцы посадили на престол Елизавету Петровну, затем посадили на престол Екатерину, но потом все их попытки кончались ничем. Декабристы были нерешительны, хотя они состояли из цвета русской военной аристократии. Георгий Жуков, который получил абсолютную полноту власти после войны, особенно после Хрущёва, ушёл, передал эту власть партии и поплатился за это. ГКЧП — это близкие мне люди, многие из них друзья, я до сих пор дружу с Олегом Дмитриевичем Баклановым. Почему ГКЧП проиграл? Почему Дмитрий Тимофеевич Язов не мог осуществить всю полноту своей власти? Почему Валентин Иванович Варенников, очень жёсткий, твёрдый человек, проявил такую нерешительность? Мне кажется, что у Варенникова была возможность переломить ход дела.

Махмут ГАРЕЕВ.

Во-первых, не до конца оценивали опасность того, что происходит. Казалось, что каким-то образом ходы будут найдены и выведут из этой пропасти. Во-вторых, есть нюансы, над которыми надо думать, мы ещё не осознали произошедшее. Больше всего нас, ветеранов, беспокоит сегодня именно то, что произошедшее с нами не оценено до конца, не понята глубина произошедшего. И неоценённость ситуации — опасность для будущего: ведь эти ошибки могут повториться. А тогда, видимо, исходили из того, что задача военных — обеспечить защиту, оборону страны от внешних врагов, а за обеспечение внутренней безопасности отвечают другие государственные органы.

Когда меня отправляли в Афганистан в феврале 1989 года, министр обороны Д.Т. Язов говорил мне: два дня вам на сборы, обязательно надо побывать у В.А. Крючкова, у Э.А. Шеварднадзе, ещё кое-кого назвал, поговорить с ними, чтобы понять обстановку.

Я пришёл к Крючкову, говорю ему, что и по вашей линии, и по линии МИД идут донесения о вражде между Шахнавазом Танаем, министром обороны, и Наджибуллой, что совершенно ненормально. Как может выжить государство, если главное политическое и военное руководство не просто не понимает друг друга, а во враждебных отношениях?

Он мне говорит: с таким настроением вам лучше не ехать в Афганистан. То есть несколько иначе оценивал обстановку в Афганистане. Всё-таки он не понимал всей опасности, которая существовала, очень верил отдельным донесениями, которые шли. Два примера приведу. Вот когда Танай начал бомбить командный пункт Наджибуллы в Кабуле (мы все там находились), Таная упустили в Баграм, он уехал, хотя за ним следили...

Александр ПРОХАНОВ.

Наджиб.

Махмут ГАРЕЕВ.