Газета Завтра 25 (1229 2017)

Что смущает? Человек, чья цель — искоренение преступности, явлен как чудовище, а маргиналы, с детства промышляющие грабежом, — как жертвы, заслуживающие сострадания. Если в предыдущих частях пиратам противостоял то малосимпатичный губернатор, то жульническая Компания (напоминающая современных бизнес-монстров), то здесь — очевидный смысл-перевёртыш. Такое мы называем «расширением окна Овертона»: сначала говорим, что преступник — тоже человек, потом — изображаем его симпатягой... Тем паче если в образе разрушителя — чарующий Джонни Депп. Мне могут возразить: Салазар боролся со злом его же методами — с пиратами поступал ровно по-пиратски. В истории кино есть много сюжетов, когда супермен выходил на борьбу с гадами и принимался резать-кромсать. В их же гадском стиле. И проигрывал. Потому что, мол, нельзя — надо как-то иначе. Вопрос — как? Непротивлением? Просветительской деятельностью? Бежать за помощью к губернаторам или королям? Из диалога: «Слыхал я про славного испанского капитана, он сослал на тот свет тысячи людей. – Нет-нет, пиратов...». То есть не вполне людей. Отвлекитесь от романтического чтива и яркого зрелища. Пиратство — мерзость. Хотя и привлекательная.

Но в данном случае всё глубже и сложнее. Англосаксонская цивилизация (деньги и удача) когда-то столкнулась с испанской цивилизацией (служение и аристократизм – как в стихотворении Михаила Светлова: «Красивое имя. Высокая честь»). Идальго владели половиной мира, а постились и носили чёрное (что характерно, англосаксы впоследствии переняли эти внешние атрибуты правильного «господского» бытия). Противостояние завершилось победой англосаксов — эти были хитрее, ловчее, подлее. Прямодушная испанская честь-и-верность не выдержала конкуренции. Вместе с тем, осадочек-то остался: Голливуд, обслуживающий мир «чистогана и наживы», (так говорили в наши советские времена) транслирует заодно уж вечные англосаксонские добродетели. И – тему победы над испанским миром. Поэтому Армандо Салазар — отрицательный герой, Мистер Зло, чёрная смерть, а Джек Воробей и Гектор Барбосса — милые парни. Им сочувствуешь. Их любишь. И финал — оптимистический. Проклятие снято. Уилл Тёрнер обнимает неувядающую Элизабет Суонн. Их сын обретает счастье в объятиях умненькой мисс Карины Смит, которая — о, сюрприз! – оказывается родной дочкой одного из пиратов. «Моя фамилия — Барбосса!»- гордо констатирует девушка, знающая толк в астрономии и математике. Все радостны, а Джек Воробей уплывает за горизонт навстречу новым приключениям...

Белый кот на воеводстве

Белый кот на воеводстве

Татьяна Воеводина

22 июня 2017 0

В "прямой линии" Путина одна из главнейших проблем — бедность. Об этом много говорят — и на кухнях, и в СМИ.

У меня же все разговоры о бедности оставляют впечатление фундаментального недоразумения, непонимания чего-то существенного, что способно представить картину в ином свете. Попробую хотя бы подступиться к этой важной проблеме.

Прежде всего, надо уяснить: бедность — это не столько объективное состояние, сколько ощущение. Помню, на экскурсии в каком-то замке Чехии гид рассказал, что в гардеробе владелицы этого замка, принцессы или герцогини, было… шесть(!) платьев. Сегодня у каждой тётеньки — этих одежд навалом. Понятно, прошли века, прогресс не стоял на месте, но всё же обратите внимание на этот факт. Он свидетельствует об относительности понятия "бедность-богатство". Принцесса была богатой при шести платьях, а простая нынешняя гражданка — бедной при тридцати шести. Ну ладно, принцесса — это что-то далёкое. А вот исторически близкое, из моего детства.

Тула, 60-е годы. Моя бабушка, учительница начальных классов, жила в бревенчатом домике с печным отоплением и водой на колонке. Зарплата у неё была маленькая: учителям никогда много не платили. Но она ощущала свою жизнь как изобильную и прекрасную. Ещё бы: свой дом, большой сад с цветами, малиной и яблоками, любимое делом, её все уважают, даже доверили обучать молодых учительниц своему ремеслу, дочь её стала инженером, зять — директор важного завода. Она всё умела: шить, вязать, выращивать цветы. Даже яблоки до весны умела сохранить в подполе: за последними яблоками я лазила в страшноватое подземелье во время весенних каникул. Запомнилось, как мы с мамой однажды ехали на поезде с юга в самом конце августа, и бабушка принесла к вагону громадный букет, предназначенный мне в школу к первому сентября. Букет был так огромен, что я разделила его на несколько и раздала подругам. Если бы кто-то сказал моей бабушке, что она бедная, а паче того "нищая", — она бы этого человека не то, что с гневом отвергла, — просто бы не поняла.

Выходит дело, при объективно одном и том же материальном наполнении жизни, можно быть бедным, а можно — вполне обеспеченным. Так что критерий Мирового Банка, объявивший абсолютной бедностью житьё на сумму около двух долларов в день — это слишком упрощённо. Где жить? При какой организации жизни? — вот в чём вопрос.