Газета Завтра 266 (1 1999)

И немой вопрос на уста им лег,

Но за спинами вдруг сурово

Горний Ангел как Вестник от Бога изрек:

— Кто там ищет средь мертвых живого?

III

...Мертвые пьют и гуляют. Гвозди с того креста

Растащили на сувениры.

Лишь Апостолы — ученики Христа

Веры свет понесли по миру.

Мертвые лезут в политику, чинят резню,

Дев скупают за доллары-центы,

Обирают, как липку, народ и казну,

Выбирают себя в президенты.

И уж так Украине прилипли к губам,

Присосались, и млея, и грезя,

Что того и гляди — самый наглый хам

И за пазуху к неньке полезет.

IV

Тихо близился тайной вечери конец,

Когда Он, уже слыша терновый,

Беспощадно вонзающий жала венец,

Исповедался с болью снова:

— А один из вас среди дня

Уже продал-таки меня...

V

Остальное — в Писании тоже.

И я верую... Только все же:

Что распяли Его, одного за всех —

Это правда, хоть давит грудой...

Но одно грызет — да простится мой грех! —

А повесился ль вправду... Иуда?

VI

А в шинке пьют х о з я е в а н о в о г о д н я.

Сам Крещатик под дудку их пляшет.

Все крутые, похожие — будто родня.

Свой своих с полуслова познаша.

Наливают сполна за удачный оброк.

А шинкарка ж, как фея, прелестна!

И тепло им, и сыто. Но вдруг холодок

Пробежал по их спинам и чреслам.

Тот вскочил чересчур деловито,

У того уже чарка разбита,

Третий выкрикнул: — Что за хренация?

...Двери были открыты:

На пороге стоял... тринадцатый.

VII

“Обновленный” Крещатик гудел, как базар.

...Под шинком отчужденно и хмуро

Притулился к стене деревенский кобзарь,

Зачехливши на время бандуру.

— А подашь ли ты голос когда-нибудь, дед? —

Изгалялся какой-то шут.

— Да уж скоро... — в усы усмехнулся в ответ. —

Как приблизится Страшный Суд.

* * *

“Грядет пророк! Пророк!” — опять и снова

Ревет о ком-то православный люд.

...Он с гривой львиной. С бородой Толстого.

И лишь в глазницах глухо замурован

Совсем не христианский страх и блуд.

Так кто ж еси? В каком еще подобьи

Сокрылся враз от мертвых и живых,

Как в маскхалате, в арестантской робе

Тот, кто отмечен в списках потайных?

Но правда есть... И до скончанья жизни

Скрывать свой страх — такая месть ему

За проданную ворогу Отчизну,

За упеченных в лагерную тьму!

Сбежал, как тать, в заморские пенаты,

Но за тобой — отметина-беда

Ползла, как след, что ты хотел бы спрятать

От будущего Страшного Суда.

О, тяга, что извечно криминала

Влечет туда, где натворил он бед!

Она тебя и за бугром достала —

И гонит к нам на суд и на ответ.

И вот уже разрушивший Державу

Вернулся, о... Державе говоря!

И он — “пророк”... Россия, Боже правый,

Кого ты привечаешь, как царя?!

Не зная, что твоя лихая доля,

Твоя разруха и твоя тоска