Газета Завтра 267 (2 1999)

в сонме крестов моя бедная мать —

тихие люди, без позы поклявшиеся

город врагу ни за что не отдать?

Разве из сердца признательность вынется

к тем, кто спасали нас, духом сильны —

Зина Круглова, девчушка-дружинница,

ставшая позже министром страны.

Санкт-Петербург, что в духовном наитии

мощно десницу над миром простер,

дабы кубанцы рванулись по Индии,

а на Балканы полки гренадер.

Град лейб-гвардейцев, монарха, Империи,

томных красавиц Двора роковых...

Предки мои удалились в поверия,

сказы, преданья скрижалей родных.

Град, опочивший без завещания

на перехлестах гражданской войны...

Смутно сегодня для слуха звучание —

Санкт-Петербург — не его мы сыны!

Гордое имя разменено биржами,

души мельчит банкометный устав...

Были героями — стали мы бывшими

при шутовстве новорусских забав.

Мы, на кладбищах войны похороненные,

дети блокады, завьюженным днем

годы, историей провороненные,

горьким предательством лишь назовем.

РУССКИЙ

Свел меня случай с Русским Бойцом —

в черной рубашке с бледным лицом.

Юноша глянул, красив и высок,

был его голос тих и жесток:

— Шел с княжьим войском воин-монах,

благословенный в горних мирах...

Черной одеждой чтим память его,

не устрашимся, как он, ничего.

Если Россию спасти не суметь,

мы предпочтем унижению — смерть...

— Мальчик, — сказал я, — в жизни своей

ты никаких-то не видел смертей.

Я же в блокадном аду голодал,

ну а что выжил, — совсем не гадал.

И до сих пор наяву, не во сне

мертвые дети мерещатся мне...

Юноша глянул, красив и высок,

был его голос тих и жесток:

— Там-то от голода — в снег головой,

здесь-то за золото — кровь и разбой...

Там — омертвение в тусклых домах,

здесь — онемение в русских умах.

Разве не стыдно, в блокаду спасясь,

с новой блокадой не чувствовать связь?

Он удалился, красив и высок...

Честно пытался я жить, — видит Бог!

Сколько же можно обиды копить

да скулежем поднебесье коптить?

К Богу ли, к Князю ли или в твой Строй, —

только б не тлеть в этой гнили сырой!

“Умом Россию не понять,

Аршином общим не измерить...”

Ф. И. Тютчев

ПОЛУКРОВКИ

Живем, как божии коровки,

беззвучные в своей стране...

Да мы ведь сами полукровки,

не нужно их искать извне!

Мы сами, не моргнув и оком,

смирясь с народною бедой,

кровь, нам дарованную Богом,

кривясь, разжидили водой, —

водой бесстыдных умалений

на евро-западном крыльце,

никчемных ссор да словопрений

с брезгливой метой на лице.

Мы так тихи в рассудке квелом,

что нас князья под знамена

не кликнули б на рать с монголом

или на брань Бородина.

А урки вьют из нас веревки,

как бы исподтишка, спроста,

а урки-то не полукрови,

в них кровь кипуча и густа;