Газета Завтра 304 (39 1999)

Как обычно, самые пригодные для квартирования дома уже спалили, и для ночёвки уиновцы выбрали полуразбомбленное здание, оборона которого в случае ночного нападения оставляла мало надежд на успех. На счастье, нападать было уже некому. И хотя стрельба продолжалась всю ночь, это была уже всего-навсего "пальба на всякий случай", которую вели часовые расквартированных в селе отрядов. Ночь принесла с собой ещё и сильный холодный дождь, не сумевший, однако, погасить многочисленные пожары.

Несмотря на всё это, хочется сказать несколько добрых слов в адрес наших товарищей из кабардино-балкарского спецназа. Не их вина, что командование собралось использовать их совершенно не по назначению. Как бы то ни было, в то время, как многие другие подобные подразделения оставались в районе Махачкалы или стояли на блокпостах вокруг кадарской зоны, отряд вошёл в Чабанмахи и выполнил возложенную задачу.

Участие в боевых действиях огромного числа мелких подразделений чрезвычайно затрудняет элементарную координацию действий между ними. Авторам в течение значительного времени довелось наблюдать, как опытнейший офицер- спецназовец постоянно путался во всех своих трех рациях, к которым вечно не хватало аккумуляторов, и в бесконечном количестве позывных ( запомни-ка все эти "Кобры", "Таймыры", "Утесы" и "Удары"…).

Кроме того, мелкие подразделения спецназа или вовсе не обладали собственной тяжелой техникой, или получали ее в явно недостаточном количестве. Но что еще хуже, они зачастую не имели связи с авиацией, что в ряде случаев оказывалось чревато потерями от своих.

ЗАЧИСТКА ВЕРШИНЫ

Отряд спецназа МВД третий час топал к верхней части Чабанмахи пешим порядком, поскольку его изношенные бэтээры не осилили крутых дорог ваххабитских аулов. Бойцы напоминали вьючных лошадей — полные РД-шки и тяжелые бронежилеты, автоматы и винтовки, гранатометы и пулеметы, боеприпасы к ним и тяжеленные упаковки из двух "Шмелей" — все это легло на плечи, за редким исключением, не слишком-то рослых и здоровых солдат из рабоче-крестьянских семей, детей голодноватого перестроечного времени. Бойцы карабкались вверх, при необходимости подтягивая товарищей за протянутые стволы автоматов, топтали пышные ваххбитские поля, в мелкое крошево разбивали тяжелыми ботинками ядреные сочные тыквы и капустные кочаны.

Наконец-то привал. Солдаты, прапорщики и офицеры с одинаковым облегчением плюхаются в грязь раздолбанного снарядами курятника, между осыпавшимися балками которого виден силуэт пробитого насквозь снарядом минарета мечети, рядом с которой располагается основной опорный пункт ваххабитских боевиков.

Ушедший чуть вперед командир отряда оглядывается на своих запыхавшихся бойцов и тихонько матерится. Он знает, что сегодня его отряду нужно быть у той далекой мечети. Такова задача, поставленная "Утесом", — командующим операцией генералом Лабунцом. И еще он прекрасно понимает, что если его солдаты пойдут на штурм вершины без тщательной разведки, усталые, "на ватных ногах", то серьезных потерь не избежать. Надежда только на то, что боевики, поняв бессмысленность сопротивления, уже покинули Чабанмахи, оставив в качестве заслона только смертников-одиночек.

Неторопливой походкой подходит командир дагестанского ОМОНа — с ним надо согласовать действия. Эти дагестанцы, в отличие от других местных отрядов, которые вообще не принимают участия в боях, дерутся неплохо, во всяком случае достаточно храбро — мстят за погибших товарищей (17 убитых, около 60 раненых). Однако сегодня командир дагестанцев не рвется в бой. "Мы — ваш резерв",— настаивает он.

И в это время снова оживает рация. "Утес" требует доложить об успехах и требует немедленных действий. "Ты спецназ или кто?"— задает он риторический вопрос. "Спецназ",— подтверждает командир и отправляет на гребень одну из групп (отряды спецназа ВВ разделены не на роты, а на группы).