Газета Завтра 31 (1235 2017)

Николай БОГДАНОВ. Истинная правда. Понимаете, мы, наша страна, мы — запаздывающие. Мы и с крещением по сравнению с Западом немного запоздали. Но это не плохо. На самом деле, это — хорошо. Это наше благо и наше, так скажем, преимущество. Мы знаем ошибки тех, кто прошёл первым. Конечно, было бы безумием называть себя родоначальником в живописи, сравнивать русскую академическую живопись с западной; иконопись мы получили от Византии. Но, получив умения, знания, мы смогли создать свой, совершенно неповторимый мир.

"ЗАВТРА". Русский мир. С такими уникальными явлениями, как авангард, икона. Икона на антикварном рынке и сегодня — топ в лотах.

Николай БОГДАНОВ. Слушайте, с иконами на рынке дело уже плохо. Всё, что могли купить, — купили или, что называется, похитили. Нет, икон настоящих много, просто они в очень тяжёлом состоянии, я говорю именно о сохранности. Как реставраторы, мы знаем, что реставрация икон у нас проводилась очень жёстко и быстро. По существу, был такой кавалерийский наскок. Это касается реставрации икон и Кремля, и Троице-Сергиевой лавры… И ещё огненный метод расчистки существовал.

"ЗАВТРА". Что за метод?

Николай БОГДАНОВ. Берётся корытце, туда кладётся икона, наливается нефть и поджигается. Всё, что сгорело — счищается. Просто варварский метод. В советские годы о древнерусской живописи было принято говорить только хорошо, но в действительности, мы имеем процентов двадцать сохранности от древнерусской живописи. И это не только моё мнение.

"ЗАВТРА". В настоящее время подход к реставрации изменился?

Николай БОГДАНОВ. И подход, и методики стали более щадящими.

"ЗАВТРА". Судя по вашим росписям, техника изменилась тоже.

Николай БОГДАНОВ. Конечно, она отличается от древней. Несомненно. Древняя техника основана на применении гашёной извести. Известь гасили от трех до пяти лет — и чем дольше, тем она лучше становилась, жирнее, пластичнее. На такой извести делали всю кладку, то есть вся архитектура была сделана на извести, цемент появился лишь в XIX веке. Вы знаете, что цемент появился в Италии? И первый бетон — там же. Но, тем не менее, основным направлением являлось именно известковое строительство и, как следствие, известковая живопись. Почему? Потому что если мы построим здание на извести, а потом приложим к нему цементную штукатурку, то со временем, лет через пятнадцать-восемнадцать, они друг друга отторгнут, они несовместимы. То есть храм состоял из известковой платы, которая переходила в штукатурку, которая переходила в шпаклёвку и, в конечном итоге, в известковую живопись. Известковая краска, как таковая, — это не краска. То есть не краска в том смысле, как мы сейчас её понимаем. Это окрашенная, грубо говоря, шпаклёвка, грунт. Слой масляной краски высыхает и — отпадает, тогда как известковая живопись может упасть только со слоем шпаклёвки или штукатурки, из-за чего она и стоит тысячелетиями. Сегодня всё на цементе делают, производство пошло быстрее.

"ЗАВТРА". Но нельзя, наверное, сказать, что проще.

Николай БОГДАНОВ. Известь застывает достаточно долго и даже, когда делают мозаику, то через месяц-другой какой-то фрагмент, если он не понравился, можно взять и заменить. Она ещё будет доживать — и, чем дальше, тем сильнее будет каменеть. На цементе же исправления невозможны.

"ЗАВТРА". Какие краски вы используете?

Николай БОГДАНОВ. Силикатные. Здесь история такая. В Германии в конце XIX века был такой Николас Кайм, он придумал технику, которая, скажем так, очень похожа по внешнему виду на известковую живопись, но основана на жидком стекле, это силикатная краска. И, да, мы расписываем в этой технике. Силикатной краской писал и Михаил Нестеров, это известно. Потом случилась революция, и об этом забыли.

"ЗАВТРА". Моё заочное знакомство с вами состоялось на Валааме. Вошла во Владимирский собор и, можно сказать, "заболела" им. Росписи Владимирского собора — единственная ваша работа на Валааме?

Николай БОГДАНОВ. Так получилось, что в 1996 году нам предложили написать иконы в иконостас нижнего храма преподобных Сергия и Германа Валаамского монастыря. Спустя некоторое время игумен монастыря Панкратий пригласил нас на Валаам расписать храм Смоленского скита, что был построен для поминовения воинов, погибших в Первую мировую войну. Смоленский скит мы расписали в 2004 году.