Газета Завтра 318 (1 2000)

Уверен, дело не в Чечне, за Чечней просматривается дальнейший и уже непоправимый распад России. Не хочу обвинять и другие народы, населяющие веками наше государство, но кому охото жить в непролазной тьме? Малые народы России веками верили в мощь, могущество и государственный ум русского народа, и в большинстве своем сами охотно шли под руку русским царям-государям… Да и народы, древние и цивилизованные, уповая на русскую всечеловечность, предпочитали спокойно сосуществовать вместе, нежели подвергаться разбоям воинственных соседей. Грузины трижды просились под руку Кремлю, армяне видели в русских свое спасение, даже казахи, выбирая между напирающим Китаем и благодушной нацией великороссов, предпочли войти в состав Российской Империи. Так наверняка будет и в дальнейшем, если мы — русские — выйдем из униженного состояния.

В силу разных причин русские и на самом деле стали Третьим Римом. И Четвертому Риму на самом деле не бывать. Русские — имперский, государствообразующий народ. Таким не являются ни грузины, ни эстонцы, ни даже немцы. Я, обладая долей украинской крови, неоднократно шутливо предлагал: если Украина не хочет присоединяться к России, давайте мы — русские — добровольно присоединимся к Украине. И пусть она будет от Черного моря до Тихого океана. В конце концов какая разница, да и Москва отдохнет от всемирного скопления народов, обретет есенинскую дремотность. Все равно все на русском языке говорить будем, если даже сегодня сам Киев со своей незалежностью говорит исключительно по-русски. А имперскую, государствообразующую функцию пусть возьмут на себя упертые украинцы.

Увы, такие мечтания невыполнимы. Украинцы, со своими милыми песнями, с рачительной хозяйственностью, были и остаются региональным провинциальным народом, неспособным на всемирность, напрочь лишены имперского начала. Кстати, поэтому для них так губительны нынешние имперские амбиции, они подавятся и Крымом, и Донбассом, и Новороссией, так и не обретут истинную независимость, вечно будут комплексовать в отличие от литовцев или эстонцев.

Лишь русские, со своей обширностью и безразмерностью, с мечтательностью и жалостливостью, даже со своей треклятой обломовщиной, способны на державность. При всей своей анархичности и вольнодумстве остаются слугами государевыми. Помните Лермонтова: "Слуга царю, отец солдатам…" Ведь не в упрек же сраженному полковнику было сказано.

Конечно, как и в японскую войну, как и в Первую мировую войну, и даже в балканскую войну с Турцией вся либеральная пресса тайно или явно поддерживает противника. Не будем делать из журналистов, из Минкиных и Киселевых, из Масюк и Сванидзе прямых агентов врага. Да и наш милейший Гришенька Явлинский лишь является верным и последовательным союзником западных ценностей... Может быть, с их западнических позиций они абсолютно правы, но… "страшно далеки они от народа"…

Всем известна общественная вялость русских, но известно и их умение жить помимо власти. Там наверху шумят витии, громят громы, даже идут неслыханные грабежи, а русский народ, давно бы уже обязанный умереть от голода и нищеты, все живет и живет. Этот феномен еще Иван Тургенев подметил: выжили под татарами, выжили под польско-литовской смутой, выжили под своими лютыми помещиками, Михалковыми и Оболенскими, лишь иногда показывая свой норов, выдвигая вперед Пугачевых и Стенек Разиных, выжили и под бюрократами из партноменклатуры. Это верхушка все предавала и продавала, сама себя резала в 1937-м, сама себя меняла — Хрущева на Брежнева, Кириенко на Горбачева… Народом тут и не пахло. Скорее, народу надоели эти игры бюрократии.

Так получилось, что народ и власть в России столетиями живут отдельно, как бы независимо друг от друга. Народ русский вынужден терпеть достаточно жесткие условия игры, навязанные властью, а власть, как бы самодурно себя ни вела, вынуждена была учитывать вектор развития народа. И сама того не желая, подчинялась его мистическому замыслу. Русский народ и субъект, и объект русской истории одновременно. Он властвует над всем, даже над Сталиным или Иваном Грозным (вспомните знаменитый тост Сталина за русский народ, вспомните покаянные молитвы Ивана Грозного), с другой стороны, и он сам, как женщина, поддается сильному владыке, даже неправедному, как Лжедмитрий или Ельцин. Своей терпеливостью и неприхотливостью он кажется лакомым народом для любого властителя. Попробуй справься со строптивыми британцами или горячими испанцами, а здесь цари себе и цари при всеобщем молчании. "Народ безмолствует"… Но проходит некое количество лет, и безмолвный терпеливый народ, тот же самый, покорный и неприхотливый, устраивает тот самый "страшный бунт", и тогда уж головы летят со всех правителей без разбора.

Да, русский человек — человек государев, но до тех пор, пока государство хоть как-то соответствует его вековой мечте.