Газета Завтра 32 (1236 2017)

Долгая гонка за временем становится не просто изнурительной охотой, мучительным преследованием. Она перерастает в тактическую борьбу ловца и добычи. Изучив все повадки времени, разгадывая его уловки, охотник движется, как время, дышит, как время, мыслит, как время. Каждый следующий шаг времени ему становится ведом наперёд, каждый поворот времени для него предсказуем. И теперь охотник не просто идёт по тропе времени, но намечает эту тропу, загоняет жертву в нужное пространство, в конкретную точку, где заранее поставлена ловушка. Время исчезает в ней, будто срывается в пропасть, будто земная твердь разверзается, чтобы потом сомкнуться над временем.

Но коварная ловушка охотника — не глубокий ров, не яма с острыми кольями. Это чаша с огненными краями. Жертве из неё не выбраться, не ухватиться за пылающие края. Она не вырезана из черепа врага, не отлита из прочного металла. Её материя пластична, гибка и тягуча. В ней переплавлены прошлое и будущее, грёзы и деяния многих поколений, отчаяние и воля тех, кто уже отжил своё, и тех, кому ещё предстоит жить.

На дне чаши копится осадок: белый, сыпучий, взрывоопасный — как гексоген. Очень скоро он сдетонирует и либо уничтожит время — и тогда долгая погоня завершится. Либо взрывной волной время будет выброшено на поверхность — и тогда охота продолжится.

Роман Александра Проханова "Господин Гексоген" завершает цикл о разведчике Белосельцеве. Герой, вопреки обычной сюжетной логике, несколько раз погибал и, как птица Феникс, всегда возрождался. Это оправдано тем, что Белосельцев — не просто литературный персонаж, вокруг которого сконцентрировано повествование. Белосельцев — эталон, "идеальный тип" русского патриота — несгибаемого, неубиваемого. Герой длинной воли и глубинной памяти, которая хранит не только свою прожитую жизнь, но и жизнь рода, исторический путь народа.

Белосельцев — человек-империя, свидетель века: от Даманского до расстрелянного Дома Советов. В "Господине Гексогене" прошлое настигает разведчика как живое настоящее: друзья и враги, любящие и ненавидящие, канувшие в пропасть смерти и исчезнувшие в водовороте жизни — все возвращаются к нему чудесными бабочками. Они прилетают с древнего псковского городища, из Афганистана и Анголы, Кампучии и Никарагуа. Несут на своих крыльях алые буквицы войны и любви, побед и поражений. Бабочки — летописцы долгого пути солдата империи, драгоценные фрагменты истины, которую, как рассыпанную фреску, всю жизнь собирал Белосельцев. Кажется, остался последний фрагмент — и всё встанет на свои места, единая картина наконец выстроится. Белосельцев выходит на своё последнее разведзадание.

Действие "Господина Гексогена" происходит в ту пору, когда бабочек для коллекции не ловят, рискуя жизнью, замирая с сачком у края пропасти, а уже умерщвлённых и обработанных чужой умелой рукой покупают на экзотических рынках, думая, что за тридцать сребреников можно так же купить истину. А вместе с ней — счастье, друга, Родину, которая будет ограничена большим куском земли с нефтяной трубой.

В этот период в стране разворачиваются "лаборатории антропологической коррекции", где имперский народ объявляется ущербным, подлежит окончательному расчленению, предельному сокращению и основательному перекодированию, когда в новый код уже не будет заложено мессианских смыслов, ответственности за бытие.

В этот период украшенные золотом кремлёвские залы принимают торжества и пиршества, а за кремлёвской стеной народ стонет от разрыва исторического времени, от несправедливости, от войны в ещё вчера дружной многонациональной семье.

В этот период становится ясно, что красный реванш во всей полноте уже невозможен, что "необратимо завершилась огромная эпоха, отделившаяся от остальной истории, как протуберанец солнца". Великий красный проект с его Победой и прорывом в космос, с его философией общего дела, стремлением к преодолению энтропии, — себя исчерпал. Из красной материи окончательно излетел красный дух, и теперь она подобна полому, истлевшему телу вождя, от которого на обозрение выставлено лишь мумифицированное лунное чело. Но нужно сохранить имперский кристалл красного проекта, имперскую завязь, из которой потом может взрасти цветок новой империи.

Невозможно восстановить и белый державный проект. Из него тоже необходимо вынести глубинную суть, как антиминс из разрушенного алтаря, чтобы потом внести его в восстановленный храм — белокаменный, несокрушимый, подобный Троицкому собору в лавре под Москвой. Преподобный Сергий Радонежский — игумен земли русской — незримо спустился с Маковца и пошёл собирать разрозненные земли, благословлять ратников на праведный бой, как в пору Куликовской битвы. Оттого одеяние на мощах святого изношено. В самый тяжкий миг он прольёт каплю спасительной веры в сердце каждого, и русская земля не погибнет, будем "и мы в силе, и Бог во славе".