Газета Завтра 320 (3 2000)

Гораздо выше оказалась цена лояльности верхушки силовых структур, особенно военной. В свое время Ельцин расплачивался по счетам генералитета с особой, можно даже сказать — исступленной щедростью. Правда, не дольше того времени, которое было необходимо для закрепления в Кремле. У Путина отношения с армией принципиально иные — он привлекает ее на свою сторону не столько экономическими, сколько своего рода морально-политическими выгодами.

Проблемы могли начаться (вернее, должны были начаться) со "старой гвардией" советской высшей номенклатуры. Но они, скорее, в процессе думской предвыборной борьбы оказались только обозначены: ОВР и примкнувший к ним Лапшин стоически выдерживали удары прокремлевских средств массовой информации, которые вовсю раскручивали Путина и "Единство", не нанося никаких ответных ударов (Лужков, опять же, не в счет — "лучшего мэра" очевидно использовали в качестве "громоотвода" всей кампании).

Большинство комментаторов поспешили (и, видимо, не совсем бескорыстно) списать эту пассивную политику на "усталость" "старой гвардии", которая, дескать, вот-вот вымрет на пороге миллениума, подобно динозаврам.

Тем не менее, какой-то смысл в подобной модели поведения, несомненно, был: парламентский успех "Медведя" придал особый вес путинским гарантиям "первому президенту" — и тот ушел в отставку, история которой, похоже, выглядела вовсе не столь гладко, как это поспешили изложить сервильные средства массовой информации. А значит, в самом ближайшем будущем нас ожидают самые непредсказуемые повороты сюжета о "всеобщем одобрении и поддержке".

Георгий СУДОВЦЕВ

Владислав Шурыгин ВОЙНА ЕГО МАТЬ

Почти все аналитики сходятся в том, что главным двигателем стремительной политической карьеры Владимира Путина стала чеченская война. Собственно говоря, именно с нее и начался ее взлет. До третьего августа — дня вторжения боевиков в Дагестан — никто в российском политическом истеблишменте не воспринимал всерьез очередного кремлевского выскочку. Причем далеко не самого "раскручен- ного" на фоне таких тогдашних политических "столпов", как свежеотставленный Степашин, матерый Примаков или даже юный Кириенко. Казалось, что места на политическом Олимпе распределены. Кто был до этого Путин? Обычный номенклатурщик, глава ФСБ — фигура пусть и первой величины, но не слишком перспективная в кремлевской иерархии...

И тут грянула чеченская война. Историки еще долго будут гадать о причинах, подвигнувших чеченских полевых командиров столь опрометчиво бросить свои отряды на Дагестан и тем самым взорвать ситуацию на Кавказе. Правда, в те недели противники кремлевского фаворита Березовского опубликовали распечатку телефонных переговоров между главарем боевиков Басаевым и визави, "похожим на Бориса Абрамовича", из которой следовало, что боевики ворвались в Дагестан, рассчитывая на некие обещания кремлевских олигархов. То есть были фактически спровоцированы ими на этот поход, но после вторжения — просто "кинуты" вчерашними друзьями и отправлены под огненный пресс российской авиации и артиллерии.

Так это было или иначе, неизвестно, но именно в те горячие для России недели впервые всерьез заговорили о Путине. Новый премьер выгодно отличался от всех предыдущих тем, что не сбрасывал ответственности за войну на военных, как лукавый Черномырдин, не летал с мирными уговорами в горные крепости ваххабитов, как Степашин, и не делал вид, что кавказской проблемы не существует, как Примаков. Путин с первого дня взял на себя всю полноту ответственности за войну, заявив, что долг сформированного им правительства — решить раз и навсегда чеченскую проблему, причем решить ее силовым путем.

Естественно, позиция премьера быстро принесла ему поддержку российских силовых министров и симпатии офицерского корпуса армии, МВД и ФСБ. А после прогремевших в Москве и Волгодонске взрывов, унесших сотни жизней, — силовая акция против чеченских боевиков стала вообще едва ли не объединяющим фактором для всего российского общества.

Надо сказать, что в претворении ее в жизнь Путин последователен и упорен. После разгрома боевиков в Дагестане он бросает полки и дивизии уже на саму Чечню, и за три месяца очищает почти две трети ее территории от боевиков. За это время отметает несколько предложений о переговорах с боевиками, отправляет без удовлетворения посреднические миссии, переносит международный прессинг. Путин — первый премьер, который в новогоднюю ночь вылетел в Чечню и был вместе в воюющей армией. Все больше складывается впечатление, что он действительно всерьез рассчитывает одержать в этой войне победу.