Газета Завтра 328 (11 2000)

Посол. Правда, что ливанцы экстремисты, однако наш экстремизм направлен исключительно на решение общей для всех 18 конфессий Ливана национальной проблемы, то есть на освобождение страны от израильской оккупации. Никакой другой причины у нашего экстремизма нет. И религиозные вопросы здесь ни при чем. Можно сказать, что Ливан — это больше, чем Родина, больше, чем страна, это своего рода миссия и образец для других стран, где совместно проживают люди нескольких конфессий, нескольких религий. Наше национально-патриотическое сопротивление родилось по причине израильской оккупации. В этом сопротивлении участвуют и мусульмане, и христиане, оно пользуется поддержкой всего общества. Если даже "Хезболлах" занимает ведущую роль в этом сопротивлении — я не вижу в данном факте ничего страшного. Ведь, например, сопротивление русских нацистской оккупации — разве это было религиозное движение, а миллионы погибших в этой войне, в этом сопротивлении на разных фронтах, включая Сталинград, — эти миллионы погибших разве были террористами? Наше сопротивление на юге Ливана, по сути, ничем не отличается от сопротивления русского народа нацистской оккупации. Но я не считаю уместным связывать терроризм, который внутри России связан с чеченским конфликтом, и сопротивление, которое ведется на юге Ливана. Мы осуждаем все эти действия и особенно взрывы, которые произошли в Москве и в других российских городах, характеризуем их как террористические акты, направленные против мирных людей. Лишение мирных граждан жизни никак не связано с мечтами о мире. На юге Ливана идет борьба за освобождение земли, оккупированной вооруженными силами другой страны. Разве убийство безвинных детей в деревне Кана на юге Ливана, разрушение жилых домов, разрушение государственной культуры в мирной стране не является терроризмом? А захват Палестины и изгнание около 6 миллионов палестинцев — разве это не является терроризмом? К сожалению, такого рода терроризм стал государственной политикой Израиля, и ему придется еще долго преодолевать последствия своей агрессивности.

А.П. Ваши слова подтверждают, что я имею дело с настоящим патриотом своей страны, и они найдут глубокий отклик среди читателей газеты "Завтра", среди всех русских патриотов. И в этой связи, господин посол, нам важно знать, что для современного Ливана является объединяющим символом, наднациональной, надконфессиональной идеей, мечтой — и как эта мечта присутствует в современной ливанской культуре, в поэзии, может быть, в музыке или национальной философии. Не могли бы вы привести пример какой-то картины или симфонии, или книги, которая бы в ваших глазах воссоединяла столь пестрый национальный ландшафт страны-мученицы в единое озарение, в единую, устремленную в будущее мечту?

Посол. Мечта каждого ливанца, особенно после долгих лет конфликта,— жить в стране свободной, суверенной, независимой, экономически сильной. В стране, принадлежащей к арабскому миру, помнящей о своем прошлом и открытой для будущего. В стране с богатой культурой, объединяющей достижения Запада с духовностью Востока. Разговор о культуре может длиться и длиться, но я хочу упомянуть, что сегодня в Бейруте издается книг больше всего на Ближнем Востоке. И у нас же — самый большой процент продаваемых журналов, газет, книг на иностранных языках, это опять же Бейрут. Мы хотим, чтобы Ливан снова стал центром культуры для всего Ближнего Востока, для всего арабского мира. Мы хотим, чтобы Ливан нес в себе образ согласия и сосуществования разных конфессий для других стран. Когда осуществится эта мечта, я думаю, мы не будем нуждаться в такой личности, которая символизировала бы и собирала в себе все эти символы. И я думаю, что время харизматических вождей — таких, как Шарль де Голль, Черчилль, Сталин или Насер,— это время ушло.

А.П. Благодарю вас, господин посол, за беседу и надеюсь, что она послужит лучшему пониманию между народами России и Ливана.

Фото В.АЛЕКСАНДРОВА

Сергей Кара-Мурза ТОРГОВЦЫ ВОЙНОЙ