Газета Завтра 33 (1185 2016)

Через год проекту Константина Рябинова aka Кузя УО исполнится аж двадцать лет. Основан он был, если верить главному герою, 27 июля 1997 года. Впрочем, время никогда не являло для Рябинова какой-то значимой ценности и отправной точки. Единственное, что можно отметить: состав "Виртуозов" Кузьмы за эти годы сильно изменился. Точнее даже — составы, ибо мы имеем дело со спонтанным проектом, где число "виртуозов" не ограничено и не контролируемо. В конце прошлого года был выпущен диск "Кузьма и ВиртУОзы" , где был представлен, видимо, питерский состав. Этот альбом являл собой часовое путешествие в чистое искусство, что для неподготовленного слушателя может стать несомненным испытанием. Среди экспериментальных заворотов, трансовых сумерек и вдохновенной какофонии иногда проявлялись декламации "старинных" стихотворений Рябинова (например, "Чудотворныя лечения пещерным воздухом"), иноязычные речения и колоритная "пурга". Условную коммуникацию предполагают только три последние композиции, одна из которых обозначена бонусом. Безусловно, Рябинов регулярно переигрывает с "бредографией", но, пожалуй, ему это позволено как этакому сибирско-питерскому Юпитеру. При этом в последнее время он звучит менее шаловливо и более печально, что оправдано, как минимум, в силу адекватного восприятия своего возраста.

А в конце весны был представлен альбом "На мягких лапах", который во многом продолжает линию пластинки "Sancta simplicitas" , пусть вместо одного-единственного Дмитрия Коева (и небольшого штриха от Андрея Васильева) "На мягких лапах" сыграла целая сборная имён — от Лорда Дуайта Пентакоста (Slim Cessna"s Auto Club) до Сергея Летова. А Коев снова выступил в роли продюсера и мультиинструменталиста. И "Святая простота" была более почвеннической пластинкой, а "На мягких лапах" — с этаким "всечеловеческим" креном.

Насколько понимаю, альбом наличествует в двух агрегатных состояниях — свободно в сети и винил для круга фанатов. Не самый редкий нынче вариант, хотя эти версии очевидно не стопроцентно идентичны.

"На мягких лапах" — девять номеров. По стилю, а точнее стилям —  нойз, индастриал, краут и спейс-рок, даб, излюбленная психоделия шестидесятых, спокенворд, сёрф, альт-кантри и, пожалуй, даже среднеевропейский "апокалиптический шансон".

Снова хватает старого материала, который за эти годы, однако, не надоел, тем более каждый раз мы получаем новое прочтение. Удивительно: Рябинов очевидным образом являет тип художника-захватчика, которому важно и интересно осваивать новые территории, при этом он постоянно переосмысляет известные опусы, словно ищет-пишет идеальное произведение. Можно только предположить, что, как в анекдоте, Кузьма упрямо собирает слово "вечность" из лаконичного набора букв.

"Движение вселенское сие" — известно с альбома "Трам-та-ра-ра-ра-рам", записанного на "Гроб-рекордс" в начале девяностых и официально выпущенного "Манчестером" в 96-м. "Даже пальто" — "Детский доктор сказал: ништяк", номер времён "Посева" и первых альбомов "Гражданской Обороны". "Лучезарные зайцы" — это "Благодать", появившаяся ещё на "коммунистическом" альбоме "Веселящий газ".

В "Совокупности для" — голос внезапно звучит как проповедь предстоятеля. "С кем ты теперь" — неожиданный привет Гребенщикову рубежа семидесятых-восьмидесятых. Не самую лаконичную вещь ("Кто ты теперь с "Электричества") "Кузьма и виртуозы" удваивают в одиннадцатиминутное полотно. Там был прозрачный регги-блюзец с изящными клавишами Курёхина, БГ разбирался с переменчивыми и капризными музами, здесь резкая гитара и агрессивный саксофон Летова, и в этом угрюмом выпаде в адрес мира сего обнаружить женские образы совсем сложно.

Но, несмотря на мрачность подачи, Рябинов — самый настоящий балагур, если помнить, что балагурство — не баловство, а особая форма русского смеха. "Балагурство разрушает значение слов и коверкает их внешнюю форму" (Д. Лихачёв). Балагуря, Рябинов вскрывает нелепости, атакует пафосную бессмыслицу. "На мягких лапах" — тот самый аутсайдер-арт, о котором вещал Егор Летов, — неординарное, странное, неконвенциональное искусство. В юродской манере Рябинов выдаёт извечную тему несовершенства мира и сражения "за человека". Летов декларировал естественность этой войны, неизбежность поражения и непобеждённость художника. Но "Кузьма и Виртуозы" лишены сего высокомерного пафоса.

Вот она — благодать:

Розовые очки,

Полные пены слова,

Жирные руки жизни.

Ни дать ни взять —

Ничего нема.

Хоронили вчера меня…

Великий дервиш

Владимир Бондаренко