Газета Завтра 336 (19 2000)

В богатой полифонии современной украинской поэзии голос этого творца звучит особо проникновенно и выразительно. Острое чувство времени, умение доступно и убедительно говорить о главном, осознанный курс на проверенную веками народную этику и мораль, жизненная основа и песенный лад его стихов подарили поэту заслуженное признание читателей в странах славянского мира и за его рубежами. Я от души рад возможности представить своего земляка на страницах глубоко почитаемой мною газеты "Завтра".

Борис ОЛЕЙНИК

Киев, май 2000 г.

* * *

Вглядись в обличья этой саранчи,

Заполонившей все телеэкраны:

Ужель не проступают палачи

В чертах потомков нехристей-тиранов?

Ужели в тех, кому и ныне ты

Судьбу доверил в тяжкую годину,

Не замечаешь той же сволоты,

Что растерзать готова Украину?

Не их ли деды с тем же блеском глаз,

Христопродавцы, коих люди гнали,

В свой долгожданный сатанинский час

Родную нашу землю распинали?

Не их ли сброд в те проклятые дни

Гулаги здесь когда-то понастроил?

Какого ж поля ягоды они,

Сегодня возведенные в герои?

Ужель и ныне тайна для тупиц,

Неужто и теперь нужны эксперты,

Чтоб распознать: кто был в числе убийц —

А на кого потом списали жертвы?

Тать и сегодня бодрствует в ночи,

И стынет кровь от властных тайных планов.

Вглядись в обличье этой саранчи,

Заполонившей все телеэкраны.

* * *

Все продается, покупается —

От проституток до вождей.

И в прах надежды рассыпаются,

И потешается злодей.

Лишь прохиндеи воцаряются

За счет нужды простых людей.

Да за кулисами теряются

Спешившие на роль судей.

Кулисы, впрочем, заголяются —

И в сером мороке дождей

Уже все четче проявляется,

Кто режиссер, кто лицедей.

В ком зов свободы возгорается —

А кто награбить лишь старается.

СКРИПАЧ

Седой скрипач играет на банкете,

Хозяев жизни услаждая слух.

Как горестно от вида этих рук

И всей фигуры в стареньком жилете.

Господ и дам надменно-хищны взоры.

О Боже, кто им дал на все права?

Как жалки их манеры и слова,

Как пошлы и ничтожны разговоры!

Кому играет — знает он, конечно,

Хоть страшно думать мастеру в тиши,

Как попусту он тратит свет души

И как проходят годы безутешно.

За корку хлеба велено творить.

А ведь мечталось — с Богом говорить.

БОРЬБА

Начинают с пожатья рук,

Добродушного ритуала,

За которым — приветствий звук

И цветы, и поклоны залу.

Незаметно вначале как-то

Изучают, глядят в лицо:

Кто ты, что ты... И вдруг атака

И железный захват в кольцо!

Вот такие в борьбе финты,

Вот такая ее ухватка,

Где на старте — в объятьях ты,

А на финише — на лопатках.

* * *

Провожают гуси журавлей

Взором снисходительно-ленивым

И уходят на ночевку в хлев,