Читаем Газета Завтра 336 (19 2000) полностью

Абстрактно рассуждать о снах со сновидениями и снах без сновидений не стоит.


Надо просто быть "верными земле", любить свою Родину. Наша земля — внутри нас. Наша Родина — сон. Сон — Русь. Но пробуждение — лишь бессодержательная пустыня ледяной материи. Сон = душа = жизнь.По мере реализации великого возврата все прояснится само собой.



8. Алтарное пространство


В каком-то смысле длительность становится пространством, замыкаясь сама на себя. Циклическое время и есть длительность (по Генону). А в центре его лежит алтарное пространство сна без сновидений. Сон без сновидений — это "дальний восток вещей", "адамантовый лес" Клюева, "Белая Индия", параллельный Китай.



"Живые, нагие, благие,


О, сумерки Божиих зрачков,


В вас желтый Китай и Россия


Сошлися для вязки снопов!


Тучна, златоплодна пшеница,


В зерне есть коленце-пупок…


Сгинь, Запад — Змея и Блудница, -


Наш суженый — отрок Восток!"


(Н.Клюев


"Осенние сумерки — шубка…")



Вокруг сна без сновидений вращается пространственно-временной календарь — сферический кельтский крест.


Но каков промежуток между периферией сновидения — ближайшим зарубежьем — и алтарным пространством? В этом пространстве содержание всех циклов мира. Как бы оглавление великого словаря бесчисленных миров — иных и этих. Сравнивая и сопоставляя строки, можно понять, как устроена онейрическая Родина и что у нее самой в центре — внутри.



9. Сон — дело героев


Если у вас не хватает любознательности выучить десяток земных языков, освоить десяток научных дисциплин для того, чтобы как-то разобраться в уголке, куда вас закинуло, как собираетесь вы осваивать миры внутри?


Любознательность к внешним наукам и языкам не обязательное условие, просто показатель, что человеку не все безразлично. Само по себе совершенно не ценное качество. Если нет главного.


Сон — дело предельных пассионариев и нонконформистов. Как и любовь.


Двигаемся внутрь, практически, упорно, остервенело ...


Время и пространство — это протопарадигмы, за толкование которых ведется геополитическая война. Евразийское время и пространство глубже укоренено в онейро-мирах, бьется оттуда.


И главное: евразийское время и пространство не разделены четко между собой. Наличие общей бахромы — "крайней плоти" — оперативно соединяет явь и сон. Евразия андрогинна.


Атлантист всегда четко знает: вот — время, вот — пространство, вот — явь, вот — сон.


Евразиец не уверен.


Недорогие авиабилеты в Уфу 11 .


Евгений Головин ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ (Надо жить интенсивно)


В общеобразовательных школах и прочих аналогичных коллективах иногда случаются такие сцены: сопливый неряшливый бутуз хлещет по… лицу приличного мальчика из интеллигентной семьи — мальчик ошарашенно молчит и только закрывается. Профессор Степан Степаныч, страдалец коммунальной квартиры, обнаружил пропажу с кухонного стола банки икры, и хотя раньше безропотно терпел подобные выходки соседки Нюры, на сей раз не выдержал: "Вы часом не видели на моем столе банку икры?" "А ты это видел?" — заорала Нюра и, задрав халат, выставила часть тела, которую обычно обнажают при уколах в больнице. Потрясенный Степан Степаныч провел остаток дня в противной нервоте. В электричке тройка веселых парней плюнула в… лицо элегантному юноше и принялась громко и подробно обсуждать прелести его спутницы — сидящие неподалеку "очкарики" брезгливо и стыдливо закрылись газетами.


Эти жертвы, эти несчастные принадлежат к любопытному зоологическому семейству, известному под общим названием "интеллигенция". Виды и подвиды: интеллигенция техническая, научная, творческая, народная, прогрессивная, гуманитарная; в просторечии: "очкарики", "шляпня", "фуфырики" и т. д.


Перейти на страницу:

Все книги серии Завтра (газета)

Похожие книги

Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное