Газета Завтра 339 (22 2000)

Необходимо армии, обретающей в лице воина-мученика неложное свидетельство того, что солдат на Руси теперь, как и прежде, — бесстрашный воин Христова воинства, а не безжалостный наемник или просто неудачник, не сумевший уклониться от призыва.

Необходимо прославление воина Евгения и Русской Церкви — ведь что может служить лучшим свидетельством того, что Церковь есть плоть от плоти народа Божия, чем церковное прославление святого, этим народом почитаемого?

Необходимо это прославление и всем нам, как свидетельство того, что дух русского народа не сломлен, и грядущее поколение русских мальчишек вернет России былое величие...

...Так же, как и в прошлом году, сразу по окончании панихиды неожиданно выглянуло приветливое весеннее солнышко. Расходиться не хотелось. Как это обычно бывает вблизи святых мощей, ощущалась какая-то особая умиротворенность...

Владимир ПОКРОВСКИЙ

Любовь Родионова: “АРМИЯ ДЕРЖИТСЯ НА НИХ!”

Мать солдата-мученика Любовь Васильевна РОДИОНОВУ хорошо знают и ждут солдаты-срочники в самых “горячих точках” Чечни.

Эта хрупкая женщина, воспитавшая сына-героя, вооружившись лишь терпением и верой в то, что кроме нее никто этого не сделает, преодолевая бесчисленные препятствия, раз за разом привозит на передовую тонны продуктов, теплых вещей — всего того, что удалось собрать для солдат в московских церквях и монастырях. “Я нигде себя так хорошо не чувствую, как здесь — среди солдат”, — признается Любовь Васильевна , отправляясь в очередную поездку...

— Любовь Васильевна, за последние месяцы вы уже несколько раз побывали в Чечне: ездили на передовую, встречались с генералами и солдатами. У вас, наверное, еще свежи воспоминания о первой войне. Что изменилось?

— Сейчас положение значительно лучше, чем в 96-м. Однако после марта, который фактически прошел впустую, стали закрадываться некоторые подозрения. Чего мы выжидаем? Неужели это демарш ПАСЕ смог нас так напугать?.. Если и в самом деле за спиной армии кто-то ведет переговоры с бандитами — это катастрофа. Так в Чечне считают все — и солдаты, и офицеры, и генералы. Сколько раз мне приходилось слышать: неужели опять все зря, ведь сколько ребят положили — они ведь перевернутся в могилах…

Я помню в первые поездки — в ноябре, декабре, январе, феврале — тогда совсем другой настрой был. Мы с Шамановым пролетели над Ханкалой на "вертушке". И я увидела наши войска. Мощнейшая группировка — целый палаточный город. Была уверенность в том, что на этот раз мы пойдем до конца. И это ощущение нашей силы душу радовало! А потом, после очередной поездки в начале марта, когда псковские десантники погибли, сижу у телевизора, жду: когда же про десантников сообщат? Молчание… Шли дни — о них ни слова. Меня это очень задело, нельзя так поступать!..

А после выборов активность боевых действий стала резко снижаться. Такое ощущение, что после того, как Путина выбрали, события на Кавказе перестали его интересовать. Может быть, я ошибаюсь (хорошо бы!), однако уже месяц (целый месяц!) там ровным счетом ничего не происходит. Шаманова, Трошева, других генералов "тасуют", как в карточной колоде. Основную нагрузку вынуждены на себя брать их заместители…

— Любовь Васильевна, а много ли среди наших солдат, сражающихся в Чечне, верующих?

Когда Женя служил, я видела его и других ребят на зарядке, — он был с крестом один. А теперь таких ребят очень много. И среди офицеров, и среди генералов многие — искренне верующие люди. Вот генерал Шаманов, когда пишет благодарность, обязательно добавляет: "Храни вас Бог!". Если бы вы видели, как он принял крестик. Как истово осенил он себя крестным знамением, с каким благоговением он крест поцеловал...

— И все-таки то, что большинство ребят не получили в детстве правильного христианского воспитания, наверное, сказывается…