Газета Завтра 341 (24 2000)

Я — простой российский, в прошлом советский, самый обыкновенный мент, который никогда прежде не лез, куда его не просят, решился, наконец, скромно обратиться к народу, поскольку уже, прямо скажем, "достало" и "не могу молчать".

ОДИН ЗНАКОМЫЙ СЛЕДОВАТЕЛЬ недавно показал мне уголовное дело, возбужденное в одном из районов Подмосковья. Там азербайджанец, обвиняемый в незаконном приобретении и хранении наркотиков, рассказывает примерно следующее. Зашел он как-то знойным летом в киоск, где его смуглый приятель торговал цветами. Через некоторое время к киоску подъехал некий гражданин и потребовал дать ему несколько цветочков "за так", назвав при этом некоторые фамилии офицеров местного РУОПа. Наглый азербайджанец ответил ему, что не обязан дарить цветочки всем знакомым местного РУОПа. РУОПовский знакомый заявил, что "черные" обнаглели и уехал. Некоторое время спустя тот же азербайджанец с директором указанного киоска сидели в кабаке. Подошел тот же друг РУОПа. Состоялся следующий разговор:

— Кто ваша крыша?

— Мы никому не платим.

— Тогда убирайтесь отсюда.

Через несколько дней неизвестные лица в форме, напоминающей ОМОН, расстреляли из автоматов указанный выше киоск, избили хозяина, забрали валюту, ценные вещи. Вроде бы как бы велось какое-то следствие. Наш азербайджанец возьми и скажи кому-то из следователей или оперов, что он способен опознать человека, который, возможно, причастен к данному нападению. Ну, короче, этот герой довыступался, и его посадили. Взяли на улице, привезли в наручниках домой, где, в присутствии жены и малолетних детей, произвели обыск, в ходе которого офицер милиции, никого и ничего не стесняясь, положил в шкаф некий пакетик, после чего пригласил привезенных с собой и дежуривших за дверью "понятых" и составил протокол обнаружения и изъятия наркотиков. В пакетике, понятное дело, был героин. Наш бывший согражданин по СССР поехал в тюрьму. После того, как дело было передано в районную прокуратуру, он был освобожден. Этот итог не является обязательным. Ему просто повезло. Еще десять лет назад я бы ни за что не поверил подобным показаниям. Но сегодня, с высоты личного и профессионального опыта, вынужден констатировать: я убежден, что, по меньшей мере, на 90 процентов данные показания соответствуют действительности. Листаю дело в попытке найти объективные данные, позволившие прокурору дать санкцию на обыск указанного лица. Нашел, рапорт от некоего работника милиции о том, что им установлено (где и как не указано), что гр-н (нерусская фамилия) является членом ОПГ (организованная преступная группировка. — Прим. автора) и поставляет в Россию наркотики. Все(!) На основании сего "документа" прокурор дает санкцию на обыск, а затем и на арест. Если кто-то что-то не понял, поясняю: любая сволочь, являясь членом ОПГ и проникнув, извините, в органы, может написать подобную бумажку, на основании которой у вас, дорогой читатель, будет произведен обыск в присутствии ваших детей, чьи игрушки выбросят на пол и потопчут, испачкают ногами ваш ковер, потом оденут на вас наручники и уведут далеко и надолго, а в это время по телевизору какая-нибудь мартышка будет пугать обывателя-избирателя ужасами 37-го года.

Только не надо, пожалуйста, напевать слова из песенки: "если кто-то, кое-где, у нас порой…" Так сейчас рассуждают только министры внутренних дел. Примерно в апреле 1999 года ко мне поступило дело, из, не помню какого района Московской области, о задержании двух азиатов — Аблокулова и Шарипова с 1,5 кг героина. Тех или не тех задержали — в данном случае не очень важно. Важно то, что первоначальные следственные действия, произведенные следователем местного ОВД, были выполнены и оформлены, прямо скажем, демонстративно небрежно: подчистки, подписки, недописки и проч. Судья, рассматривающий дело в порядке ст. 220-2 УПК по жалобе обвиняемых на арест, был вынужден одного из обвиняемых из-под стражи освободить. Это решение, если я правильно помню, было принято 5 марта 1999 года. Не выполнив постановления судьи, тот же следователь выносит в отношении арестованного новое обвинение по тому же факту, но в несколько измененной редакции: добавил один абзац. Местный прокурор на основании этого "нового" обвинения вновь арестовывает задержанного, тем же числом, когда он был освобожден. При этом "новое" обвинение арестованному вообще не предъявляется, и освобожденный обвиняемый остается под стражей. А закон прямо указывает, что повторное применение в отношении того же лица и по тому же делу заключения под стражу в качестве меры пресечения после ее отмены постановлением судьи… возможно лишь при открытии новых обстоятельств, делающих заключение лица под стражу необходимым.