Газета Завтра 344 (27 2000)

Но в любом случае сегодня стало ясным одно: путинский "политический блицкриг", когда одновременно наносятся мощные наступательные удары по всем стратегическим направлениям — против Чечни, против "регионального сепаратизма" и против "олигархов",— этот блицкриг практически исчерпал свой ресурс. Сами собой напрашиваются исторические параллели малоприятного для Путина свойства: до победы ему может не хватить совсем чуть-чуть, двух-трех депутатских голосов. Как, скажем, Гитлеру осенью 41-го "не хватило" двух-трех танковых бригад, чтобы взять Москву.

При этом я вовсе не хочу провести набившие оскомину параллели между президентом РФ и бесноватым фюрером. Просто за подобными "чуть-чуть" всегда стоят глубочайшие исторические и природные закономерности, некие мировые константы, которые человеческий разум просто не в силах вместить. Он, разум, либо неожиданно для себя натыкается на эти "меры мира", либо незаметно для себя проходит через них. И точно так же, как Великая Отечественная война не закончилась бы с утратой столицы, политическая "война Путина" на указанных выше трех фронтах не закончилась бы с устранением нынешнего состава Совета Федерации. Напротив, она приобрела бы еще более ожесточенные формы — даже в части "регионального сепаратизма", который был и остается неотъемлемой частью ельцинского наследия ("Берите суверенитета, сколько сможете проглотить!").

То, что пытается сегодня делать Кремль, и то, что называется "политикой Путина", — феномен, с одной стороны, глубоко рассудочный, а с другой — необъяснимый никакими резонами. Люди, хорошо знающие нынешнего президента РФ, утверждают, что его германофильство носит далеко не случайный характер. Более того, иногда в их репликах проскальзывают намеки на то, что некоторые контакты скромного офицера ГБ с коллегами-"штази" побудили его всерьез взяться за изучение "арийской" военно-политической доктрины. И это увлечение якобы наложилось на более ранний опыт приобщения к эзотерической стороне восточных единоборств — опыт, в свое время позволивший Путину успешно скомпенсировать некоторые недостатки своего характера, например, чрезмерную впечатлительность и замкнутость.

Результатом этой "работы над чужими ошибками" стали не только благоприобретенная "немецкая" пунктуальность и надежность Владимира Владимировича, но прежде всего — пресловутая "воля к власти". Что-то подобное, только индуцированное другим способом и наложенное на иной характер, насколько можно судить, наблюдалось у Петра Великого, которого сам Путин неоднократно называл своим идеалом государственного деятеля.

И вот эта историческая параллель имеет гораздо больше оснований быть проведенной. Путин взялся "брить бороды боярам" вовсе не потому, что те плохо поддерживали его на выборах, и не только потому, что из всех участников возможного передела собственности губернаторы — самые политически слабые фигуры, интересами которых можно пренебречь в пользу "новых олигархов" или "западных инвесторов". Да, без "изъятия" крупных объектов собственности, владельцами которых выступают региональные руководители, Путину будет трудно выполнить свои предвыборные обязательства перед "главными" контрагентами в стране и за рубежом. Но на деле речь идет прежде всего о необходимости новой централизации власти и мобилизации всех оставшихся ресурсов. Ведь очевидно, что в прежнем, "ельцинском" режиме работы Россия не просто топталась на месте — шло тотальное разрушение страны, отброшенной на десятилетия и даже на столетия назад (особенно в территориальном отношении). Путину приходится фактически идти по следам не только Петра I, но даже Ивана Грозного. И это — вовсе не преувеличение. Инцидент с губернаторами — не более, чем попытка Кремля, условно говоря, заново взять под свою руку Казань и Новгород, а также остальные 87 "субъектов Федерации".

Вопрос только в том, ради чего и кого был предпринят этот "блицкриг", ради какой России. Ведь Россия березовских и потаниных, конечно, будет отличаться от России гусинских и аушевых. Но ненадолго, поскольку интересы тех и других достаточно близки друг другу и достаточно далеки от интересов подавляющего большинства населения страны. Как говорится, кому — война, а кому — мать родна. Достаточно указать на "неожиданные" выступления того же Бориса Абрамовича "в защиту прав обиженных губернаторов" или на его торжествующий вид во время заседания СФ 28 июня, чтобы понять, насколько серьезны сегодня в России возможности "делать маленький бизнес" на политических конфликтах внутри нынешней системы власти. И заложенный в ней конфликтный потенциал, несомненно, будет использоваться на полную катушку не только внутренними операторами — здесь уместно еще раз вспомнить, какой международный резонанс получило задержание Гусинского, какого уровня фигуры выражали Путину по этому поводу свою "озабоченность".