Газета Завтра 348 (31 2000)

Второй момент. Комиссии отмечали, что в ряде трупов обнаруживались пули из немецкого оружия, но предпочитали как-то обходить этот факт стороной, хотя он, как говорил незабвенный Жеглов, мог бы перетянуть все остальное. Если принимать только “энкавэдэшную версию”, то выходит, что чекисты для расстрела поляков специально обзавелись немецким штатным оружием, так как заранее знали, что сюда в 1941 году придут немцы и на них все как раз и удастся свалить. Берия и Сталин тогда согласились, как видно, с таким тонким расчетом и дали свое “добро”. Можно ли представить себе большую чушь? И теперь наши правители, начиная с Горбачева, все каются и каются перед поляками. Но давайте все же посмотрим, кем были расстрелянные в Катынском лесу. А вот кем: офицерами Пилсудского, воспитанными в дикой ненависти к СССР, чинами тайной полиции, госчиновниками и прочими служащими режима панской Польши. А простые “жолнежи” были отправлены в Союз, где из них и формировались армии Андерса и Берлинга. Нет слов: расстреливать пленных незаконно и преступно. Но тогда спросим и польскую. сторону: а за что были зверски уничтожены польскими легионерами свыше 10 тысяч рядовых красноармейцев, захваченных ими во время неудачного наступления на Варшаву в 1920 году? Кто принесет нам за них покаяние? Может, вспомним и о 600 тысячах советских содат, павших за освобождение Польши? А принесла ли Польше свое покаяние сегодняшняя Германия за уничтоженных 6 миллионов поляков? Та самая Германия, к которой поляки успели воспылать столь трогательной натовской любовью...

Август 1944 года. Трагическое, скоординированное Лондоном и Армией Крайовой Варшавское восстание. О нем исписаны горы бумаг с полным набором злобных нелепостей: “СССР оставил Польшу в беде”, “не помог героическим варшавянам”, “умышленно дал немцам возможность расправиться с восставшими”. Здесь все ложь и клевета, кроме одного: варшавяне действительно проявили отвагу и мужество, подлинный польский боевой дух. А сами организаторы восстания действовали без учета военной ситуации, не соразмерив своих собственных сил и даже не попытавшись скоординировать свои действия с советским командованием, целиком положившись на заверения Лондона, что восставшие будут обеспечены по воздуху всем необходимым (понятно, англичане обманули, и нашим войскам пришлось без должной подготовки, неся немалые потери, рваться к предместью Варшавы). Но силы оказались слишком неравными, и восстание немцы утопили в крови. Зато замысел его был красив и могуч: перед носом “москалей” водрузить польский флаг над “свободной Варшавой” — мы, мол, освободили себя сами, и “советам” здесь нечего делать.

Возможно, постоянное ожидание подвоха с польской стороны вынудило Сталина сделать известную рокировку, когда командующим Первым Белорусским фронтом, который брал Варшаву и Берлин, стал русский Георгий Жуков, а поляк Константин Рокоссовский, возглавив Второй Белорусский, приступил к Восточно-Прусской и Восточно-Померанской операциям, которые, кстати говоря, блестяще завершил. Далеко смотрел Иосиф Виссарионович! Можете не сомневаться, что наши недруги преподнесли бы все так, будто только поляк смог и столицу свою освободить, и Берлин взять — куда уж "москалям"!

А потом была Потсдамская конференция, где Сталин, несмотря на сопротивление союзников, упорно добивался — и добился! — наивыгоднейших для Польши условий послевоенного переустройства. И Советский Союз, несмотря на все наши трудности, еще долго оказывал ей щедрую материальную помощь в восстановлении разрушенного хозяйства. Военно-оборонительный Договор соцстран также престижно для Польши был назван Варшавским. А теперь она — в НАТО и усердно выслуживается перед своими хозяевами.

Ну что ж, говорят, сколько волка ни корми... До свидания, Польша! Мы еще встретимся на путях-перепутьях Истории...

НЕДОСКАЗАННОЕ (Дополнение к статье "К тем, кому не быть победителями" ("Завтра", №30)

Публикуя в прошлом номере статью С. Кара-Мурзы в рамках дискуссии "То спор славян между собой…", редакция частично сократила ее в силу чисто технических причин. Однако автор не согласился с этим, считая, что сокращенные моменты — принципиальны, и их следует допечатать. Мы идем навстречу его пожеланию.

Попросив восстановить пропуски, я, конечно, понимал, что вырванные из контекста куски выглядят глупо, поэтому даю к ним по паре слов комментариев.