Газета Завтра 35 (1032 2013)

Виктор Сергеевич Розов - давний, с литинститутских лет, мой учитель и наставник и по жизни, и по театру, и по литературе. Добрейший и милейший человек, отзывчивый, всегда готовый на помощь. Его за глаза в театральном мире так и звали ласково - Витюша.

При этом он был безусловный авторитет, с тончайшим вкусом и высокими критериями. Ненавидел всяческий холуяж. Когда мы вместе с ним работали в редколлегии журнала "Современная драматургия", он по поводу той или иной бездарно-заказной пьесы так и говорил: ну, это холуяж, тут и обсуждать нечего.

Классик, безусловный классик в русской драматургии ХХ века. Я бы только и назвал две бесспорные фамилии второй половины ХХ века: Виктор Розов и Александр Вампилов. Он не был ни диссидентом, ни советским ортодоксом, он писал о жизни, минуя все идеологии. Писал о любви, о дружбе, о мужестве, обо всех вечных человеческих ценностях, как писал бы Шекспир или Островский.

В начале перестройки, когда весь театральный мир, за редчайшим исключением, все народные артисты СССР, все любимцы кремлёвских вельмож срочно перестроились и стали лютыми антисоветчиками и жертвами советского "ада", добрейший и самый миролюбивый, увенчанный всеми наградами классик так же спокойно и без всякого пафоса пошёл против всей этой, словно взбесившейся, перестроечной черни. Это и был настоящий герой-фронтовик.

Когда-то он добровольцем пошёл на фронт, был тяжело ранен, всю жизнь ходил, прихрамывая, с палкой, никогда не кичился своими подвигами, но жил согласно своим убеждениям.

Вот и в годы перестройки он пошёл добровольцем против ельцинского развала страны. Многие наши либералы поразились - зачем ему это надо? Посмотрим внимательнее на его биографию простого советского человека и - гения сцены.

Родился сто лет назад, 21 августа 1913 года, в Ярославле, в семье бухгалтера. Школу окончил в Костроме, там же увлёкся театром. Играл в Костромском ТРАМе и ТЮЗе. Затем учился в московском театральном училище при Театре революции. В 1935 году на детской ёлке познакомился со своей будущей женой, актрисой Надеждой Варфоломеевной, а тогда просто прелестной Наденькой. Жену свою Виктор Сергеевич обожал до конца жизни, и было за что Ушёл добровольцем на фронт, был тяжело ранен, а если откровенно, то просто умирал в палате смертников. Вмешалось чудо: талантливые врачи, Провидение свыше, неуёмная жажда жить и творить. Там, в госпитале, написал стихи, посвящённые Наденьке:

И ты приходишь, вся из света,

Моей единственной во всём,

В том платье, помнишь, из вельвета

С коротким узким рукавом...

Может быть, тогда и почувствовал себя Виктор Сергеевич счастливым человеком? И сохранял дарованную ему радость жизни во всех своих пьесах, во всех книгах.

Ещё в 1943 году он написал свою первую пьесу, которая обрела жизнь лишь спустя 13 лет, в 1956 году. Но зато какую жизнь! "Вечно живые" стали визитной карточкой театра "Современник", визитной карточкой театрального возрождения. Позже пришёл черёд кинофильму, поставленному по этой пьесе. "Летят журавли" завоевал первую для нашего кино и пока ещё единственную Золотую пальмовую ветвь на Каннском кинофестивале, позже он назван был кинофильмом столетия. Одна эта пьеса сделала его навсегда знаменитым.

Провалявшись год в госпиталях, хроменьким инвалидом с палочкой с 1943 года Виктор Розов уже вовсю разъезжал с агитбригадой, сочинял весёлые сценки. Одну из таких сценок показал в женской колонии, где сидела тогда Наталия Сац. Выйдя на свободу и став руководителем республиканского театра, Наталия Сац пригласила запомнившегося ей молодого фронтовика с палочкой в качестве режиссёра на постановку своих спектаклей, заказала ему пьесу, заказала инсценировку "Обыкновенной истории" по Гончарову. Спустя годы эта инсценировка принесла Виктору Розову Государственную премию СССР. Для Виктора Сергеевича как бы не существовал временной фактор, он знал, что рано или поздно всё сбудется. С ощущением этой великой земной радости, с верой в торжество добра он писал свои пьесы.

По молодости он считал себя атеистом, но писал самые настоящие христианские пьесы. Ибо проповедь добра, может быть, и есть главная задача любого художника.

В начале перестройки он обратился к своим театральным коллегам с открытым письмом: "Бог даст, скорое будущее - за светом и теплом разума и человеколюбия. И тут, друзья мои, мы должны в меру сил своих помочь светлым людям страны в их подвижническом служении вечным истинам добра и справедливости. Есть такие люди в нашем Отечестве, есть Потому и призываю, прошу: не скупитесь творить добро, пусть самое скромное и неприметное. В нём и только в нём мы сохранимся во времени, по нему - сотворённому нами добру - будут вспоминать и судить нас"

Занятые спорами о собственности и власти, увы, все тогдашние перестроечные театральные властители умудрились не заметить присланного на съезд письма Розова и не зачитали его с трибуны. Они не собирались делать добро. Святой призыв русского подвижника никаким нынешним властям, в том числе и театральным, не подходил и не подходит.