Газета Завтра 354 (37 2000)

Враги народа, те, кто народ оскорбляли, отнимали у него собственность, проводили геноцид, мыслящие в категориях какой-нибудь маленькой ближневосточной страны, сейчас слились с властью. В этих условиях трудно бороться, потому что непонятно — где враг. Враг, подступающий с дивизиями, страшен, но тогда хоть под танки можно ложиться. А как отбивать врага, который в тебе самом живет? Это то же, что бороться с раковыми клетками, которые в тебя запустила природа.

Сейчас произошло расчленение власти и врага. Это очень интересный момент в условиях последних катастроф. Кто враги? Враги — это те, кто попытался проэксплуатировать вдовьи слезы и рыдания, все эти оэртэшники. Враги — это те из либеральных политиков, которые попытались катастрофу с "Курском" использовать для окончательного среза остатков сверхдержавы, положить на лопатки армию, флот, подорвать суверенитет России. Кто попытался на этих катастрофах расшатать остатки власти. Время расщепило Кремль и власть. В этом смысле стало легче жить. Стало многое понятно. Открылись новые возможности для борьбы. Настал момент, когда враг обнаружил себя, отделился от власти. Более того, власть и этот коллективный враг сцепились в схватке.

Но что меня при этом удивляет. В случае с Останкинской башней власть должна была воспользоваться пожаром, который спалил главный инструментарий врагов, для того, чтобы они как можно дольше молчали. Вместо этого Путин потратил деньги, ресурсы, восстановил все эти инфраструктуры в кратчайшие сроки — и они завещали. Киселев и Доренко появились в готовых, восстановленных казной студиях, и первое, что они сделали, — влупили Путину по полной программе. Он вернул им в руки выпавший багор, они взяли его и тут же врезали ему. Так что, с другой стороны, отношения власти и врагов оказываются до сих пор невыявленными, смутными, в чем-то шизофриничными, потому что новая власть в лице Путина несет в себе шлейф не до конца сброшенного ельцинизма. Мне порой кажется, Путин как человек молодой и достаточно одинокий не понимает еще всей эффективности власти как таковой, в России особенно.