Газета Завтра 372 (3 2001)

Президент еще и присовокупил с усмешкой: "Чем это закончилось, хорошо известно". Что — это? Если история Советского Союза, то она закончилась тем, что ваши учителя Горбачев, Яковлев и Собчак предали свою партию, Советскую власть и Родину, отдали ее на разграбление своим и заморским березовским. А ваш крестный отец пошел в прямое услужение американцам, по требованию которых и по своему слабоумию доведя страну до всеобъемлющего краха. И первый советский гимн "Интернационал" здесь ни при чем. А если вы имели в виду его судьбу, то должен напомнить, что, перестав быть нашим государственным гимном, "Интернационал" не умер. В 1959 году, когда вы, президент, пошли в первый класс, советская межпланетная станция "Луна-2" первой в мире достигла поверхности Луны. А весной 1966 года, когда вы ходили в седьмой класс, Советский Союз, конкретно говоря, именно те, кто был ничем, а стал всем, первыми в мире осуществили мягкую посадку на поверхности Луны автоматической станции "Луна-9". Потом уж, с 1971 года, за нами потянулись американцы со своими "Роверами". С первыми нашими аппаратами на Луну был доставлен советский герб. У вас и от этого с души воротит? Или ваши родители были не пролетариями?.. На упомянутой станции "Луна-9" было установлено музыкальное устройство. И в назначенный час станция послала по радио на Землю и в космос начальные такты мелодии "Интернационала": "Вставай, про-клятьем заклейме-е-енный, весь ми-и-ир голодных и рабо-о-ов..." Вся страна слушала гимн стоя, весь мир прильнул к приемникам. Поэт Евгений Долматовский в книге "50 твоих песен", подаренной мне весной 1968 года в Коктебеле, писал об этом: "Песнь пролетариев Земли стала первой песней Вселенной". А вы — "разломаем..." Поразмыслил бы о том, сколь различна судьба нашего герба и вашего. Какой эпохальный символ: наш серп и молот — на Луне, а ельцинский двуглавый орел — уже на дне Баренцева моря, на обшивке погибшего "Курска", куда его поспешили прилепить неутомимые угодники. Ваш крестный отец говорит: "Я категорически против возвращения старого гимна. У меня с ним ассоциация только одна — партийные съезды". Конечно, потому что ничего, кроме съездов, на которых он произносил холуйские речи во славу Хрущева или Брежнева, он не знал. А народ помнит, что гимн гремел в День Победы, в день возвращения Гагарина из космического полета, в дни наших невиданных спортивных побед на хоккейных полях, в гимнастике, в катании на льду, в шахматах... А где будет звучать новый гимн? Вот хотя бы на последнем чемпионате мира по хоккею наша команда потерпела 4 (четыре!) поражения подряд и в итоге — 11-е место! А молодежная команда перед Новым годом с трудом заняла 7-е место.

Все честные люди во все века мечтали до основанья разрушить мир насилья. Но нигде не мечтали об этом так страстно, как на Руси:

Оковы тяжкие падут,

Темницы рухнут — и свобода

Вас встретит радостно у входа,

И братья меч вам отдадут...

Ну так посмейтесь, Путин, вместе со своим Хазановым да с телемадам Светланой Грицацуевой заодно еще и над Пушкиным: ведь тоже к разрушению призывал, мечтая, чтобы кое-что пало, кое-что рухнуло... А вы же вон что: "Давайте направим всю нашу энергию и весь талант не на разрушение (к чему, дескать, призывает "Интернационал" и чем под его звуки, выходит, занимались наши темные отцы), а на созидание”.

Великому гимну еще много работы во всем мире, а особенно — в нашей стране. К российскому "миру голодных и рабов" он взывает:

Никто не даст нам избавленья —

Ни Бог, ни царь, ни МВФ.

Добьемся мы страны спасенья,

Разрушив все, что сделал Греф.

Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,

Отвоевать свое добро,

Чубайса с бандой оголтелой

Смахни в помойное ведро!

Лишь мы, достойнейшие люди

Великой армии труда,

Владеть землей российской будем,

А хакамады — никогда!

Когда же гром великий грянет

Над сворой кохов и сванидз,

Народ плевать в них дружно станет

На лучших улицах столиц.