Но неужели для нынешнего руководства России, вроде бы избавляющегося от ельцинского привкуса разрушительности и коррумпированности, ельцинский выкормыш и прихватизатор интеллигенции Сергей Филатов, абсолютно ничего не значащий ни для общественного сознания, ни для истории, важнее, чем живой классик, любимец детворы и, не забывайте, автор нашего государственного гимна Сергей Михалков? Читатель, забудьте о конкретных метрах и сроках, подумайте, почему признанный писательский центр, знакомый всем литераторам СНГ, да и мира тоже, Дом Ростовых перейдет из ведения писателей в ведение одного из тысяч коммерческих фондов? Я надеюсь, Сергей Владимирович Михалков переломит эту дурную тенденцию и тем самым сделает еще одно благородное дело в защиту великой русской литературы. Обращаюсь я и к уважаемым писателям-демократам. Сегодня филатовцы уверяют вас, что будут помогать демократическим писателям. Но кто об этом вспомнит, когда они закрепятся в здании? Своя рука — владыка. Хочу — казню. Хочу — милую. Не так ли вы упустили поликлинику? Не так ли упустили все дома творчества на Украине и в Прибалтике? А ведь было законное право на нашу писательскую собственность, которую по всем международным законам нельзя ни приватизировать, ни национализировать. Готов заключить пари с Битовым или Василенко: не пройдет и несколько лет, и в доме писателей не останется даже духа писателей. Ни левых, ни правых.
Почему демократы струсили и не пришли на общий писательский митинг, мы же вместе сообща призывали писательский народ? Напечатали призыв одновременно в "Завтра" и в "Литературной газете". Но кроме бедного Паши Басинского, пришедшего на митинг по долгу службы в "Литературке", и нескольких молодых литераторов, безразличных ко всем союзам, но понимающих ценность Дома Ростовых, никто их наших российских "союзников" не явился. Вот так, Света Василенко, и будем мы терять последние остатки единого писательского имущества. А заодно будем терять собственную значимость в глазах читателей. Неужели не ясно до сих пор, что только вместе мы могли бы вернуть не один лишь Дом Ростовых, но и все остальное. От издательств до домов творчества. Мы могли бы вернуть место литературы в жизни общества...
МИТИНГ ДЛИЛСЯ ДВА ЧАСА.
На мой взгляд, он удался на славу. И погода способствовала. Настроение поднимала и память о совместной борьбе. Вот идет долговязый, добродушный Слава Горбачев. Не его ли я видел здесь же 3 октября 1993 года в рядах добровольческого полка? Чудом выжил. И не сломался. И пишет, и живет. И борется. Из тех же дней выхватывает память Валеру Хайрюзова. Олега Кочеткова. Все здесь, все митингуют.И все так же, как в дни осады дома писателей в Хамовниках в 1991-м, спорит с телерепортерами, убеждает в нашей правоте журналистов нестареющий Юрий Васильевич Бондарев.
Постоять за своих. Порадеть за народ — святое русское дело. И друзья нам в этом были и будут. Понимающие важность нашего союза и нашей России якут Коля Лугинов и татарин Ямиль Мустафин. С нами и Мустай Карим, и Расул Гамзатов. Не случайно писателя Ниязи слушали так же внимательно на митинге, как и писателя Проскурина. И выступали они так же страстно.
Станция "Мир" сгорела и утонула где-то в Тихом океане. Мы остались без космоса. Неужели так же сгорит и утонет в прожорливом чреве филатовцев и иных лихих коммерсантов, с бутафорским эфесом без шпаги, и писательский Дом Ростовых? И мы останемся без литературы? Россия, останови свое падение. Без русской литературы не будет и русского космоса, и русской армии, и русской экономики. Коммерсанты, вон из Дома Ростовых. Вас проклянут ваши же дети. Не надо бесчестить имя Наташи Ростовой. И где же вы, Андреи Болконские? Когда придете к власти в России?
[guestbook _new_gstb]
"; y+="
18 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--Напишите нам
5[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Евгений Нефёдов ГОСТЯМ НЕЗВАНЫМ
Empty data received from address [ http://zavtra.ru/cgi//veil//data/zavtra/01/383/33.html ].
Андрей Фефелов ТОСКА ПО СТИЛЮ
ДЕВЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
в Москве и Ленинграде стали появляться творения "новой архитектуры". Отличительной особенностью означенных сооружений было то, что они резко дистанцировались от позднесоветских образцов и представляли из себя достаточно топорное, но претенциозное выражение некоего, пока смутного, идеала наступившей буржуазной эпохи.