Газета Завтра 390 (21 2001)

Ветеран английской ветви движения Крис Гримшоу считает, что начинать можно вообще в одиночку. Но удобнее всего действовать нигде не зарегистрированной группой из 2-3 решительных людей, имеющих доступ к Интернету. Вы можете получить более чем достаточную информацию о сопротивлении, засвидетельствовать себя в сети и на бумаге, связаться, с кем понадобится, и начинать. Именно из таких "невидимых атомов" и сложился весь нынешний антиглобализм. Группа, исходя из общего анализа ситуации, выбирает себе доступную локальную цель (одну или несколько) и начинает по ней "работать". Целями могут быть конкретные банки, издания, радиостанции, "символичные" кафе и магазины, памятники, отдельные политтехнологи, журналисты, чиновники или правительственные проекты. В ход идет всё: граффити, пиротехника, распространение слухов, моральное давление, мирная оккупация объектов, блокада дорог, строительство баррикад, вплоть до прямого физического действия.

Особый акцент ставится на разъяснение своих локальных действий через требования большой стратегии и на резонанс акций в прессе. Как только группа начинает действовать, её ряды увеличиваются, и на контакт выходят другие похожие "атомы".

Как только группа проявляет себя, власть замечает её, но не может обнаружить и топчет наугад, как слепой слон, укушенный неизвестно кем, часто промахиваясь и попадая по случайным людям. Если группу накрыли, она может распасться так же легко, как появилась, а её активисты тут же входят в (или создают) другие группы и продолжают сопротивление, поменяв локальные цели с учетом полученного опыта.

С ЧЕГО НАЧАЛОСЬ?

Призрак антиглобализма загулял по миру в апреле 94-го, когда на юге Мексики в штате Чиапас поднял индейское восстание никому доселе не известный субкоманданте Маркос. Повстанцы чаще звали своего тридцатилетнего партизанского вождя "Тата", т.е. "предок", в их восприятии он совпадал с мифологическим образом прародителя, пришедшего спасти мир.

В университете Мехико он закончил философский факультет, печатался как прозаик и переводчик, покинув родину, несколько лет работал в Сан-Франциско программистом, потом разобрался в жизни окончательно, взял в руки оружие и фактически отделил от остального мира свой партизанский район с главной базой в лакандонском лесу.

Первые же публичные заявления и открытые письма Маркоса, адресованные всем более или менее известным людям планеты, вызвали восторг леворадикалов. Партизан приговаривал к смерти империю ТНК, утверждая, что новая мировая война будет гражданской, линия фронта ляжет между разбуженным населением и транснациональной буржуазией, на стороне которой останутся медиа и силовые структуры, призывал сочувствующих, где бы они ни находились, выйти на контакт с его "сапатистской армией освобождения" и проявить деятельную солидарность. На первый же съезд поддержки в Испанию приехали пять тысяч добровольцев, за каждым из которых стояла та или иная группа. Сапатистская армия в своем районе быстро доказала, что умеет не только заниматься пропагандой, но и воевать, тем более что инструкторов со всего мира нашлось предостаточно. Несмотря на все усилия властей Мексики (семидесятитысячный армейский контингент) и давление США, район по сей день остается автономным, внутри него потомки майя строят свой загадочный "социализм", основанный на полновластии "базовых комитетов", которые сапатисты сравнивают с большевистскими советами.

В апреле 01-го года Маркос, демонстрируя свою силу и решимость, возглавил мирный "поход на Мехико". К этому маршу лично присоединились режиссер Оливер Стоун, нобелевский лауреат Хосе Самаранго, вдова президента Миттерана, ведущий левый теоретик Франции Режи Дебре, редактор "Монд Дипломатик" Игнасио Рамоне, несколько модных писателей и "красных" депутатов Европарламента. В такой компании Маркос собрал в мексиканской столице митинг численностью в триста тысяч человек и заявил, что не намерен складывать оружия и довольствоваться предлагаемыми ему компромиссами. С чем и отбыл обратно в Чиапас, к зависти и ужасу официальных властей.

Помимо войны и политики, субкоманданте не оставил и литературного поприща, продолжая изучать индейский фолклор и публиковать стихи. Вот отрывок из адаптированной им ритуальной сапатистской песни:

"Мы растем из одного корня, но они рубят и пилят нас

Они торгуют нами, взвешивая нас на крюках

Складывают костры из наших судеб

И делают себе удобную мебель из наших истин

Отполировав их до блеска

Смерть — дровосек. Смерть в звездно-полосатом саване

Жалкая старая бабка, твоя работа собирать мусор вечно

А наша цель — быть хозяевами в нашем бессмертном лесу