Газета Завтра 4 (1261 2018)

Андрей ФУРСОВ.Несправедливость у нас не норма. Если индиец воспринимает социальную несправедливость нормально – причиной тому кастовая система; если, скажем, бразилец ее нормально воспринимает, потому что он живет в периферийной капиталистической стране, то для русского это не норма. Кроме того, в России были традиционно специфические отношения между господствующими группами и угнетенными. В 1649 году Соборным уложением было закрепощено население, причем, не только крестьяне, которые служили дворянам, но и дворяне, которые служили государству, и посадские люди. При Петре III этот договор был расторгнут. Дворяне получили право не служить, хотя большая часть всё равно продолжала служить, потому что дворяне были материально бедным сословием. Поэтому у Сухова-Кобылина гордая эпитафия: «Никогда не служил».

Андрей ФЕФЕЛОВ. А я думал, что это уже при узурпировавшей власть Екатерине.

Андрей ФУРСОВ.Нет, этот указ издал Петр III буквально за несколько месяцев до смерти – в 1762 году. Самозванка на троне Екатерина заплатила другим – указом о вольности дворянской 1785 года. Но это одна линия. После того, как стало ясно, что дворяне могут не служить, крестьяне решили, что их освободят на следующий день. Их освободили, действительно, на следующий день, но через 99 лет. Указ Петра III был от 18 февраля 1762 года, а 19 февраля 1861 года крестьян отпустили. Однако с 1760-х годов крестьяне воспринимали свои отношения с барами как несправедливые: если дворяне могут не служить государству, то почему крестьяне должны служить дворянам. На классовую неприязнь накладывалась социокультурная – дворяне и крестьяне персонифицировали два различных социокультурных уклада. А вот европейской знати, особенно английской, удалось навязать низам свои ценности как общенациональные. Отсюда – принципиально разные отношения верхов и низов в Западной Европе и в России: Пушкин написал об этом так: «Русский мужик не уважает своего барина, а вот англичанин своего барина уважает».