Газета Завтра 40 (1037 2013)

Глынин, Паримбетов и Борзоватый остановились чуть левее главного входа в маленький корпус телерадиоцентра и оживлённо беседовали, вернее, продолжали делиться радостными впечатлениями. К ним подходили, здоровались, поздравляли знакомые и незнакомые люди. Никто толком не знал, почему они пришли именно сюда и что конкретно они будут тут делать У всех просто было предчувствие чего-то замечательного, нового, что вот-вот настанет и принесёт им всем так давно ожидаемый русский порядок, русский советский строй.

- Привет, парни! Рад вас видеть живыми, - раздался знакомый голос недавно вернувшегося из эмиграции, скандально знаменитого на весь мир своим интимно откровенным и до сих пор ещё повергающим в шок советских домохозяек романом "Меня звать Владенька", писателя Влада Цитрусова. Влад, приехав в Россию, уже засветился в Глынинском интервью в газете "Свет", вошёл в партию Митрофана Вольфовича и, с треском порвав с ней, вышел, а потом ещё публично обозвал жирной буржуазной свиньёй товарища-коммуниста Зюзюкина И, наконец, пообещав создать собственную действующую партию, стал тусоваться с молодыми неуспокоенными парнями и девушками Некоторые ребята и сейчас сопровождали его, образуя некий свадебный, как у невесты, шлейф, не обращая внимания на злобные голоса и пошловатые ухмылки в спину.

- Ну, что, кайф, долбанули сегодня этих уродов. Они и разбежались. Я всегда говорил, что капитализм - дерьмо, и долго не протянет. Вдули всем этим Гайдаровичам и Собчаковичам по самые Кепкинские помидоры.

Компания дружно и радостно расхохоталась, как хохочут всегда над какой-нибудь примитивной, пошлой, достаточной глупой, но такой понятной шуткой. На этот хохот к группе подошёл ещё один знакомый по газете, но ещё более, конечно, по знаменитой на всю Россию питерской передаче "Наши секунды", влюблённый в лошадей, но ещё больше в себя любимого, тележурналист и ведущий Алексей Неврозов.

- Ну, мужики, поздравляю! Это самый счастливый день в моей жизни!

Раздался какой-то хлопок, человеческий вскрик, и в эту же секунду огромный зелёный "Зил", взревев всеми своими сотнями загнанных лошадей, резво рванул вперед и с полоборота врезался в стеклянно-металлические двери телецентра Глынин, опешив, смотрел, как сыпались укреплённые мелкой металлической сеткой стёкла дверей, как натужно гудел мощный автомобильный мотор. Вдруг машина встала, намертво застряв в дверном проёме. Рядом показался человек в камуфляже с гранатомётом РПГ-7 Глынин изучал его на военной подготовке и много раз потом видел в телефильмах

Небо озарилось и громыхнуло, телецентр покачнулся, словно в него ударила Господняя молния, и на какое-то мгновение для всех присутствующих на этом месте наступил очень яркий и светлый день. Все замерли, никто ничего не успел понять, в воздухе повисла длинная, тягостная, секунды в полторы, тишина Следом раздались дружно скоординированные очереди выстрелов из автоматического, видимо, космонавтского оружия.

Глынин даже не успел сообразить, как оказался на земле, не понял, куда делись ребята, куда пропал его добрый Советский Союз, в котором он только что находился, и в котором просто была немыслима стрельба по живым невооружённым людям практически рядом с центром Москвы. В Москве стреляют по русским!!! Но об этом он подумал уже потом А пока Пока он лежал лицом вниз, вжавшись в землю, в гравий, в асфальт, между колёс какого-то "Жигулёнка", припаркованного, видимо, кем-то из сотрудников здания. Внезапно какая-то сила перевернула его на спину, он сам не понял, зачем сделал это. Он лежал на спине с открытыми глазами и смотрел в родное ночное небо. Небо Родины было исполосовано цветными трассерами: зелёными, синими, жёлтыми, красными. Как красиво, подумал Глынин. Очень красиво, трассеры, и сквозь них проступают звёзды Из этого поэтического оцепенения его вывели камушки Какой дурак кидается? Один камушек попал Глынину в руку. Какой дурак Камушки звенели о крылья автомобиля. Теперь в ногу. И вдруг дошло - пули. Камушки отскакивают от земли, от асфальта, высекаемые пулями, втыкающимися вокруг него Вдруг резко, как по команде, стрельба прекратилась. Наступила нереальная тишина. И даже запели настоящие птички, зачирикали, родные - Странно, а в семистах-восьмистах метрах стоят дома, в них спокойно горит свет, живут люди, смотрят телевизор И никто не додумался милицию вызвать - покачивалась в Глынинской голове туманная мысль. - Какую милицию, идиот? Вставай, беги!