Газета Завтра 400 (31 2001)

А.П. Наверное, произошедшие в годы "перестройки" смещение идеологических пластов, смена элит, возникновение некоего вакуума,— все это тоже как-то способствовало вашему движению. То есть, не только вы сами двигались в этом направлении, но вас, как многих молодых людей в то время, засосала эта воронка кризиса, воронка катастрофы.

Е.М. Я думаю, и в советское время, особенно при Сталине, были достаточно резкие перемещения, можно было двигаться по властной вертикали, будучи просто нормальным, деловым, ответственным человеком. И даже человек из рабочей семьи, как я, мог пробиться. Ничего сверхъестественного в этом не было, примеров достаточно. А в демократическое время все, напротив, стало гораздо сложнее. Я, например, был в оппозиции, причем в ЛДПР, а оттуда наверх пути практически не было. Это сейчас партия стала более респектабельной, а тогда ее держали под достаточно серьезной обструкцией. И это сказывалось на мне даже после избрания губернатором. Хотя ЛДПР многие считают пропрезидентской, даже проельцинской структурой, и она, действительно, во многом эти функции выполняла и выполняет, но вот сервильной она не была. Если брать идеологию, то тут уж оппозиция Кремлю была явной. Жириновский в принципе пытался самостоятельную политику вести.

А.П. Как известно, заниматься политикой и идти властным путем — не совсем одно и то же. Ведь многие люди, изощренные политики, изощренные политологи, довольствуются тем, что называется влиянием, предпочитая питаться не чисто властными энергиями, а энергиями влияния, энергиями сложной придворной игры, интриги, это ведь целая культура, которая может захватить и сформировать тип такого "серого кардинала", советника, игрока. И есть путь через власть, который, если говорить языком старомодным, предполагает, может быть, более плотное внутреннее ядро, духовный стержень, и его более упрощенное внешнее проявление, связанное с вот этим сложнейшим миром масок и интриг. У вас был момент выбора между чисто политико-аналитической сферой и вот этим рывком в региональные структуры управления?

Е.М. Конечно, такой момент был. Я семь лет работал депутатом на разных уровнях и достаточно многих аналитиков знаю лично. Скажем, Никонова Вячеслава помню еще секретарем нашего парткома, Сергея Кургиняна хорошо знаю и многих других. Наверное, и я мог бы пойти по этой стезе. Но случился 1996 год, прошли выборы президента, ЛДПР тогда была на спаде, все надо было менять, в том числе работу с регионами, и это был один из основных мотивов, по которым я пошел на псковские выборы. Но, помимо желания помочь своим товарищам, было гораздо большее желание — помочь своей родной области. Будучи три года депутатом Госдумы от области, я видел, что многие вещи были пущены на самотек. Например, экономикой, можно сказать, вообще не занимались, если понимать под экономикой нечто большее, чем личные интересы,— тут власть была откровенно слаба. И поэтому ее даже по чисто политологическим показателям можно было победить на выборах. Так оно и произошло, предвыборная кампания прошла как по маслу. Программу подготовили очень простую и краткую, чтобы она дошла до сознания моих земляков, в нее поверили и проголосовали за меня. И тогда была такая ситуация, что сложнее было выйти во второй тур, чем победить в нем, потому что действующая власть гарантированно проигрывала любому другому кандидату.