Газета Завтра 41 (1090 2014)

Простой пример. Нобелевские премии есть показатель уровня исследований. В нашей стране - в Советском Союзе, в России - в области физики (Николай Семёнов получил по химии, но он физик) было 12 лауреатов Нобелевской премии. Где они работали? В институте Лебедева в Москве - в ФИАНе, в институте Капицы в Москве, в институте Иоффе в Ленинграде. В стране сотни научных институтов, но только в трёх появились Нобелевские лауреаты. Потому что в этих институтах были созданы научные школы выдающихся ученых. Если бы я после окончания ЛЭТИ не попал в Ленинградский Физико-технический институт, созданный Абрамом Фёдоровичем Иоффе, я бы не стал Нобелевским лауреатом.

Когда я начинал исследования гетеросруктур, их не понимали в институте, но я прошёл школу. Создать школу - нужны десятилетия. Разрушить - быстро. Сегодня, например, Китай сильно продвинулся, лишь копируя западные технологии, прежде всего, американские. Научные школы он только начинает создавать. Но у него есть огромное преимущество, которое заключается в том, что большое количество китайцев - квалифицированных учёных - выросло и работает в США, в американских научных школах.

Александр ПРОХАНОВ. В чём эта помощь выражается?

Жорес АЛФЁРОВ. Принимают молодых китайцев на работу к себе, обучают их, поддерживают контакты с научными лабораториями в Китае. Лаборатории США, которые сотрудничают с китайцами, имеют реальную большую помощь от Китая. В ближайшем будущем появятся Нобелевские лауреаты - китайские в Китае. А у нас - не знаю. Я могу назвать одну-две кандидатуры, за работы, которые делались ещё в советское время. Хотя уже и, наверное, не дадут, это было слишком давно.

Основная наша проблема - невостребованность. Нам свой высокотехнологичный рынок надо отвоевать. Для этого нужны свои технологии. Технологии свои могут быть только на основе наших научных исследований и разработок.

Периодов сложных у нас всегда было много. Послевоенные годы. Я окончил Электротехнический институт имени Ульянова (Ленина) в декабре 1952 года и пришёл на работу в ФизТех в январе 1953 года.

Была проблема. Американцы уже сделали транзистор на p-n переходах у нас его не было. Создать его было поручено четырём институтам - институту Лебедева в Москве, ФизТеху у нас, в Ленинграде, ЦНИИ-108 Минобороны, директором его был Аксель Иванович Берг, и НИИ-160 электронной промышленности во Фрязино. Сделать транзистор на конкурсной основе! Правительством было сформулировано, на какие параметры. И если мы это устройство создали у себя, то ликвидировали американскую монополию. Тогда в правительстве были те, кто мог давать техническое задание. Сегодня некому это делать! Не могут даже сформулировать! Действительно, спускается грантов очень много, но от выполнения этих грантов ничего не меняется. Сегодня надо ориентироваться на то, что нам в первую очередь нужно делать, что в первую очередь развивать. И ставить задачи. А в правительстве это делать некому. Не нужна особо высокая квалификация для перечисления актуальных направлений исследований и разработок, как это обычно делается в большинстве документов правительства. Значительно сложнее указать совершенно конкретные проекты для их решения, что и делали ведущие ученые Академии наук.

И кто был заказчиком высокотехнологических разработок? Главные направления закрывал ВПК. Кто был председателем Военно-промышленной комиссии? Дмитрий Фёдорович Устинов: первый заместитель председателя Совета министров и председатель ВПК.

Вот простой пример - показатель работы. Устинов - первый заместитель председателя Совета министров СССР, председатель Военно-промышленной комиссии. Анатолий Петрович Александров, который в то время был замдиректора Курчатовского института (тогда ещё был жив Игорь Васильевич), позвонил моему заведующему лабораторией и сказал: "Там Жорес у тебя сделал германиевые вентили мощные. Есть идея их использовать на нашу первую лодку. Мы сделаем вам задание".

Мы получили это задание, я (младший научный сотрудник, даже не кандидат наук) стал разрабатывать технологию специально для этого устройства. Где-то в начале сентября раздаётся телефонный звонок в лаборатории. Меня просят к телефону, беру трубку: с вами будет говорить Устинов.

Устинов обращается: товарищ Алфёров, я очень прошу ускорить на две недели выполнение этой работы. Нам нужно не к 15 октября, а к 1 октября. Я говорю: хорошо.

Привёз в лабораторию одеяло, подушку, спал по 4-5 часов. Мы всё сделали. Но! Первый заместитель председателя Совета министров знает это устройство и кто конкретно его делает! И звонит не директору института, не заведующему лабораторией, а звонит конкретному исполнителю. Это показатель.

Александр ПРОХАНОВ. А "школы" сохранены? Из "стариков" остался какой-то пласт или они все уже исчезли?

Жорес АЛФЁРОВ. Остался пласт. Конечно, Академия наук изменилась за это время, и изменилась отнюдь не в лучшую сторону.